Коварный камень изумруд - Владимир Дегтярев

* * *

Под самое утро, когда Егоров облился двумя вёдрами холодной воды из колодца, а Иоська Гольц уже ехал в фургоне по пыльной дороге на город Чикаго, Сэм Полянски подогнал по сумрачной улице к бару О'Вейзи три повозки с полотняными фургонами. Каждая повозка была запряжена четвёркой лошадей, да ещё по четыре крепких лошади бежали позади каждого фургона. Егоров с О'Вейзи катали из бара в повозки бочки с пивом, Сэм Полянски таскал ящики с разными бутылками. Потом кинули в фургоны несколько мешков с мукой и сушёными яблоками.

Бар опустел.

О'Вейзи сел на место возничего первого фургона, ещё раз проверил — на месте ли лежат, под рукой ли, три заряженных ружья, на месте ли укрытые барахлом мешки с серебряными долларами и портмоне с векселями. О'Вейзи махнул рукой с бичом, повозки загрохотали по спящей улице.

К опустелому бару подъехали ещё два экипажа с кучерами, теперь для частного извоза денежных людей. Сэм Полянски крепко пожал руку Егорову, ещё раз напомнил:

— Урочище Белой лисы...

После чего прыгнул в экипаж, тот развернулся и тронулся в сторону левой части города, где находилась городская служба и жилые бараки миграционного контроля. Полянски должен был проверить сообщения своих негласных агентов, что вчера в Новый Йорк из Ирландии, из города Белфаста, прибыла в Америку на постоянное жительство группа ирландцев, земляков О'Вейзи. Если такая группа прибыла, то Сэм Полянски должен был всех ирландцев завербовать на свои, якобы пахотные земли, что он купил в урочище Белой лисы. Бумаги нужного уровня на те земли у Сэма уже имелись... Правда, там, в урочище, кругом камень, а не пашня, но с пашней потом можно разобраться.

А свою коляску Егоров Александр Дмитриевич направил в порт. Делов-то было — купить крепкий корабль, способный перевезти пятьдесят пудов золота из порта Нью-Йорк в порт Санкт-Петербург на Балтике.

За милю от порта, на третьей улице, Егоров вдруг увидел стоящий фургон О'Вейзи. Самого ирландца на пустынных проулках не виднелось.

Егоров притормозил своих лошадей, спрыгнул на землю. И тут сзади его резко хлопнули по плечу. Егоров перехватил тяжёлую рукоять своего бича тем концом, где залит свинец, и повернулся.

За его спиной стоял и щурился О'Вейзи.

— Ты чего? — шёпотом спросил его Егоров. — Зачем меня дожидаешься?

— А вот того, — так же шёпотом ответил О'Вейзи. — Затем дожидаюсь, чтобы сказать тебе моё сомнение.

— Говори.

— Слишком быстро нашёл твоё золото этот бывший полицейский... Этот Сэм Польский. И за слишком малые деньги...

— Ну, дак ведь он... нам...

— Ничего он нам не должен, Саша. Это мы ему должны. Вот это плохо. Так что следи за своим здоровьем... и за этим Сэмом. Крепко следи... Вот... Ну, тебя предупредил... И теперь я поехал, куда требуется...

Председатель «Общества кожаных фартуков», магистр «тридцать третьего градуса» сэр Адамс, вечером, в пятницу, двадцатого сентября, записал в свою тайную тетрадь: «1816 год. Сентябрь. 20-е число. Полным составом нашего собрания решено:

1. Наполеона Бонапарта выманить на побег с острова Святой Елены и подать ему верные войска для создания окончательного хаоса в Европе.

2. Императора России Александра Первого не убирать с престола до полного формирования боевых организаций для военного переворота в Российской империи. В целях сокрытия мотивов переворота, для исключения всякой информации о принадлежности к данному замыслу нашей организации, использовать народный гнев и смуту, каковую приурочить к смене наследников престола.

3. После переворота Сибирь от России отделить.

4. Егорофф Александр за кражу ценных бумаг Торгового дома Зильбермана должен быть немедленно пойман, осуждён городским судом города Нью-Йорка и повешен. Казнь вора следует совершить после отнятия у него всех без исключения ценных бумаг господина Зильбермана».

Господин Адамс аккуратно отложил в сторону ручку с золотым пером, промакнул написанное и только тогда повернулся к посетителю.

Сидевший в кабинете Адамса начальник его секретной службы, англичанин Иохим Крамер, пыхтел толстой дорогой сигарой, закрученной на личных кубинских плантациях шефа. Ждал, когда тот покончит с писаниной.

Сэр Адамс спрятал тетрадь в сейф, прикрытый для посторонних глаз видом комода французской выделки. Позвонил в колоколец один раз. Чёрный слуга тотчас закатил в кабинет столик с выпивкой, чищеными лесными орехами, чашкой со льдом и ломтями горького шоколада. Сэр Адамс махнул рукой, подзывая к столу пинкертона Крамера. Тот плюнул на тлеющий конец сигары, притушил пепел большим пальцем, подошёл и стоя выпил крепкую дозу самогона. Так же стоя Крамер зажевал самогон кусочком горького шоколада... Ведь если шеф не показал: «садись», то надо стоять. И так, стоя, ждать распоряжение состряпать некое весьма подлое дельце. Так и есть:

— Корабль «Зелёная лагуна»... тот, корабль, что купил на своё имя этот русский вор Егорофф, надо тебе, Иохим, перекупить... Нет. Лучше его затопить, угнать, сжечь, в конце концов!

— Сделаю, шеф.

— Вот, возьми бумагу. Распоряжение генерала Крузера по военному гарнизону графства Нью-Йорк... Конный полк Мигеля Фаркура немедленно должен быть переброшен в урочище Белой лисы. После устройства долговременного лагеря кавалеристы должны находиться в состоянии полной готовности...

— Ясно, шеф.

— Сколько там у русского вора работает ирландцев?

— Двадцать два человека. Ломают камень. Вывозят его к фургонной дороге на Бостон. Наняли для этого десять тяжёлых фургонов немца по прозвищу Косой Томас... Я извиняюсь, шеф, за ломку камня нам не зацепить банду этого русского... На добычу камня разрешение властей штата у него есть...

— Да? — удивился сэр Адамс. — Не зацепить? Камень... камень... А почему ты не поинтересовался, что это за место, где они ломают камень?

— Урочище Белой лисы...

Сэр Адамс вдруг вскочил. Губы у него мигом покраснели и потолстели, глаза выпучились как у задыхающейся рыбы на берегу, кулаки сжимались и разжимались:

— Это старое индейское кладбище! Дурак! Актом нашего конгресса от 1786 года возбраняется преследование индейцев, равно как и оскорбление индейцев относительно религиозных и иных обрядов и обычаев. Могилу твоей матери стали бы ломать, ты бы что — хохотал?

Иохим Крамер вздёрнул голову и так стоял со вздёрнутой головой. Но молчал. Ждал, пока шеф снова вернётся в кресло.

Дождался и спокойно доложил:

— Моя мать, сэр Адамс, похоронена на моей родине, в просвещённой Европе, на кладбище английского города Дартсмунда. А бумагу на ломку камня выписал на себя бывший начальник полицейского участка, ныне частный детектив Сэм Полянски. Раз бумага на камень ему выписана штатом Нью-Йорк, значит, кладбище в урочище Белая лиса в штате Нью-Йорк не числится. Тут нарушений нет. Обычное частное дело — торговля камнем. Егорова мы захомутаем, он купил себе корабль на ворованные деньги. А добычу камня можно не останавливать, я так полагаю. Газетчики поднимут вой — нарушена частная инициатива...