На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

Инстаграм: Роми_К [Сингапур, 16 апреля]

#ЧудесаТехники #ОтказВоВъезде

699 ♥

Чиновница так резко захлопывает дверь, что я получаю ускорение и пулей вылетаю из кабинета. Вдоль стены под широким навесом выстроился целый ряд торговых автоматов. Местной валюты у меня нет, страшно хочется пить, и я пытаюсь понять, нельзя ли в каком-то из них расплатиться карточкой. Оказывается, можно. Причем во всех.

Кроме того, я никогда не видела такого разнообразия товаров, продающихся в автоматах. Одна из пяти машин выдает горячую пиццу, вторая поджаривает сэндвичи с панини, а третья предлагает салаты в герметичных коробочках. Четвертая – самая обычная, как у нас – с прохладительными напитками, а пятая… За пять сингапурских долларов она выдаст вам филе дикого норвежского лосося, замороженного прямо во фьордах.

Пока мы суетимся возле автоматов, запасаясь провиантом – лосося я взять не решаюсь, вдруг испортился, – подбегает Клахан. Он брызжет энергией и радостно улыбается.

– Хорошая новость! – хрипит летчик. – Пока они чинили крыло, я выторговал машину «Летного клуба Селетара». Двойной бак на шесть часов полета. Уже заправленный. Отправляемся в пять.

Он указывает на взлетную полосу, с которой нам приветственно машет маленький человечек с развевающейся гривой белоснежных волос, стоящий рядом с небольшим транспортным самолетом. Клахан машет в ответ и поворачивается к нам.

– Готовы? Еду взяли? В туалет сходили? На борту туалета нет.

Я натерпелась такого страху, что не хочу больше лететь самолетом, но, похоже, у нас нет выбора.

Сумайя, с куском пиццы в руке, бежит к самолетику, открывает дверь и опускает трап, словно всю жизнь только этим и занималась. Встав на нижнюю ступеньку, она заглядывает в салон.

– Тесновато что-то, – с сомнением в голосе произносит она.

Там действительно тесно. Оказывается, самолет изначально служил для тренировок парашютистов. Сзади лежат кучи тщательно сложенных парашютов и груз, который Клахан подрядился доставить в Гонконг. Когда я заглядываю в салон, Сумайя уже сидит на приставном стульчике у стены.

– Здесь полно места, – радостно объявляет она. – Я не знала, что эти сиденья откидываются. Потрясающе!

Доминик тоже заходит и натыкается на меня. Я хочу возмутиться, но вижу, что его подталкивает сзади Клахан.

– Классная машина, – ликует он. – С турбонаддувом.

– Послушай, Клахан, – решаюсь я. – Прежде чем мы взлетим, я хочу знать. Почему мы не проходили таможню в Колкате? Ты возишь контрабанду? И мы тоже?

Клахан молча сует руку под сиденье второго пилота и достает папку.

– Я оформил документы еще до нашей встречи, – твердо заявляет он. – Вы показали мне ваши бумаги из таможни. Никакой контрабанды. Этим занимаются только неудачники.

– Просто когда ты сказал об изменении планов…

Он выглядит оскорбленным. Я делаю шаг вперед, но он поднимает руку.

– Изменение планов – «Селетар» вместо частного аэродрома. Я – военный летчик! – говорит он, стуча себя в грудь.

Должно быть, моя внутренняя борьба отражается на лице. Клахан указывает на место рядом с собой.

– Садись! Ты увидишь, я не преступник!

Я не успеваю покачать головой, как мимо меня шныряет худенькая фигурка.

– Я хочу!

Сумайя плюхается в кресло, отряхивает крошки от пиццы и сверкает улыбкой. Я начинаю сбивчиво извиняться, но Клахан отмахивается и протягивает девочке наушники.

Я ретируюсь под рев двигателя, оглядываясь через плечо на макушку Сумайи с наушниками поверх голубого хиджаба. Доминик садится рядом со мной, и наши колени соприкасаются. Он похлопывает меня по рукам, сжатым в кулаки.

– Я его страшно обидела, – шепчу я. – Нам конец. Он выбросит меня с парашютом.

– Все будет хорошо, – успокаивает Доминик. – Клахан профессионал и знает, что делает.

Как ни странно, он прав. В самолете шумно, и сиденья неудобные, но когда мы набираем высоту, нас больше не трясет и не подбрасывает, как в прошлый раз. Ник почти сразу закрывает глаза, положив голову на стопку парашютов рядом с сиденьем. Спереди сквозь шум моторов слышен смех Клахана – верный признак, что Сумайя оттачивает на нем свой новый материал. Надеюсь, хорошее настроение пилота повлияет на его отношение ко всем пассажирам, включая и тех, кто придает слишком большое значение бюрократическим формальностям.

Я вытаскиваю из рюкзака худи, складываю подушкой и откидываюсь на спинку. Шум двигателя, набирающего обороты, отражает движение мыслей, роящихся у меня в голове. Лицо Доминика во сне расслабилось, длинные ресницы касаются скул, на которых я впервые заметила россыпи веснушек.

В кабине прохладно, и на руках у Доминика выступила гусиная кожа. Я лениво размышляю, не провести ли пальцами по его бицепсу, частично скрытому рукавом.

Меня вырывает из задумчивости новый взрыв смеха, доносящийся из кабины. Самолет тоже дергается. Так мне и надо. О чем я только думаю? Сижу и любуюсь его мускулами. И губами. Даже не помню, когда в последний раз встречала такие губы. Наверное, никогда.

Я трясу головой. Черт, опять! Сколько можно? Доминик – враг. По меньшей мере, соперник. Мы приземлимся в Гонконге, сдадим Сумайю с рук на руки тетушке, и все начнется сначала. Гонка ради спасения книжного магазина. Когда все это будет позади, я должна первой перешагнуть порог «Экслибриса». Другого выхода у меня нет.

С трудом отведя взгляд от влажных завитков у Доминика на затылке, я заглядываю в кабину. Мне видно только вдохновенный профиль Сумайи. Несмотря на застегнутые ремни, она оживленно размахивает руками, ее глаза сияют, а с губ не сходит улыбка. Девочка излучает такую радость, что мое сердце сжимается от нежности, и меня внезапно охватывает стыд. Все мои жизненные невзгоды кажутся такими мелкими по сравнению с тем, что пережила она.

Самолет выровнялся; я отстегиваю ремень, передвигаюсь вперед и становлюсь на колени между сиденьями пилотов.

Сумайя с улыбкой поворачивается ко мне.

– Хочешь здесь посидеть? – предлагает она, начиная отстегиваться.

– Нет, – качаю головой я, – просто хотела посмотреть, как у тебя дела.

– Лучше не бывает!

Она машет рукой, указывая на бесконечное море зелени, над которым зависли пушистые ватные облака. От вида за окном у меня начинает кружиться голова, и я перевожу взгляд на девочку.

– Ты самый смелый ребенок, которого я встречала в жизни.

Она довольно хохочет, но, увидев серьезное выражение моего лица, закатывает глаза, как мятежный подросток.

– Тебе надо больше бывать среди людей, Роми, – заявляет она, и Клахан разражается гомерическим смехом.

«Сама напросилась!» – думаю я и возвращаюсь на место. Мы летим над непроходимыми лесами Юго-Восточной Азии.