На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер

Отчетливо помню, как шлепаюсь на сиденье рядом с тихонько похрапывающим Домиником. А в следующее мгновение у меня начинает трястись голова и закладывает уши. Внизу поблескивает на солнце безбрежный голубой океан. Под нами – целая горсть островов – десятки, сотни? – похожих на зеленые спины черепах.

Самолет делает круг, затем еще один; Клахан что-то кричит в микрофон. А еще через пару минут мы приземляемся – легко, точно невесомая бабочка на цветок, на идеально ровную полосу Международного аэропорта Гонконга.

Снимок: Взлетно-посадочная полоса в Гонконге

Инстаграм: Роми_К [Гонконг, 16 апреля]

#Южно-КитайскоеМоре #МенсплейнингПо-гонконгски

580 ♥

С воздуха Международный аэропорт Гонконга кажется чудовищно огромным. Поскольку рейс не регулярный, нас направляют к кучке ангаров и трейлеров в стороне от больших дорог. Когда самолет замирает, Сумайя зевает и потягивается. Слава богу, она тоже хоть немного поспала.

Клахан открывает дверь и сбрасывает трап, и салон наполняется влажным горячим воздухом – как сауна, только с ароматом машинного масла. Я мгновенно покрываюсь потом.

– Ты оставайся, – заявляет Клахан, тыча пальцем в сонно моргающую Сумайю.

– И ты, – обращается он ко мне, – жди с ней. Мы, мужчины, пойдем и все уладим.

Надо отдать ему справедливость, Доминик несколько шокирован этим заявлением.

– Гм… не знаю… – неуверенно начинает он.

Ну уж нет! Мы на земле, и мне все это надоело.

– Даже не надейся, – заявляю я, выходя вперед, чтобы смотреть Клахану прямо в лицо. – Мы с Сумайей не потерпим снисходительного отношения! Я вполне способна…

– Кто говорил в Сингапуре? – перебивает Клахан.

– Ну, я…

– Мы вместе говорили, – вступается за меня Ник. – Роми права – она может постоять за себя. И умеет выражать свои мысли.

Он прищуривает глаза, и я вижу, что он старается сгладить ситуацию. Все тот же менсплейнинг, только в мою пользу.

– Ты говорила в Сингапуре, и они отказали, – сердито поворачивается ко мне Клахан.

Я пытаюсь объяснить, на что он протестующе поднимает руки.

– Не делай из меня дурака. Я слушаю радио. И вообще, дело не в тебе, а в ней, – добавляет он, тыча пальцем в Сумайю. – В Китае свои законы. Решения принимают мужчины.

– Здесь тебе не Китай, – возражаю я, – а Гонконг. Наша компания «Экслибрис» запросила для нас визы, и нам их выдадут.

Клахан скрещивает руки на груди и шумно втягивает воздух носом.

– Повторяю. У вас визы есть. Но Гонконг – по-прежнему Китай. Больше, чем когда-либо. В этом году – больше, чем в прошлом. А в следующем – еще больше. Я знаю, что вас впустят. Вы сразу уезжаете, и вам нужна транзитная виза. Девочка въезжает в страну как помощница по дому. В Гонконге очень распространены наемные помощники. Чтобы решить вопрос, нужны мужчины. Вы не в Америке. Здесь не то, что в Нью-Йорке.

Я умолкаю. Клахан спрыгивает на асфальт.

– Ты не против? – бормочет Доминик. – Мне трудно судить, я здесь впервые. Думаю, лучше ему довериться.

– Ладно, идите. Только мне это не нравится.

Я опускаю откидное сиденье рядом с Сумайей и плюхаюсь на него. Она окончательно проснулась и сверкает глазами.

– К твоему сведению, – раздраженно говорю я, – по закону женщины имеют равные права с мужчинами.

– Знаю, – говорит девочка, едва заметно улыбнувшись. – Но иногда можно принять помощь, правда?

Я устало откидываюсь на спинку сиденья и перебираю аргументы.

– Я давно собиралась бежать из лагеря, – продолжает Сумайя. – Все обдумала. Просто есть вещи, которые невозможно спланировать заранее. Наша шхуна утонула. Вы с Домиником помогли мне спрятаться в поезде.

К моему ужасу, ее глаза наполняются слезами. Эта девочка никогда не плакала: ни на тонущей шхуне, ни в тюрьме.

– Даже если бы мне удалось спрятаться в поезде, меня бы в конце концов поймали. Без вашей помощи я бы уже вернулась в лагерь.

– Нет… неправда… – запинаюсь я. Кто сказал, что я умею выражать свои мысли? – Ты бы все равно нашла выход, Сумайя. Я никогда не встречала человека с таким сильным характером.

Она улыбается и вытирает слезы.

– Я просто хочу сказать, что не всегда получается, как планируешь. Когда предлагают помощь и ты ее принимаешь, то потом наступает твоя очередь кому-то помочь, правда?

Ее голос прерывается, и мы несколько минут сидим молча. Эта девочка в тысячу раз мудрее меня. Надеюсь, она и сейчас права.

В открытую дверь вместе с раскаленным воздухом врываются звуки и запахи огромного аэропорта. Пахнет бензином и какими-то тропическими цветами.

– А здесь жарче, чем в Сингапуре, – бормочу я, обмахиваясь буклетом о прыжках с парашютом на английском и кантонском языках.

Меня обдает горячим воздухом, и я бросаю эту затею. Сидящую рядышком Сумайю жара ничуть не беспокоит. У меня под мышками уже появились два мокрых пятна, а она в своем хиджабе даже не вспотела.

– Идут! – хлопает в ладоши она.

Естественно, Клахан шествует впереди, за ним следует маленький темноволосый человечек, а сзади возвышается длинноногий Доминик.

– Ну что ж, посмотрим, как решают проблемы мужчины.

Трио останавливается под трапом, и Клахан начинает беседу с китайцем – наверное, на кантонском. Они несколько раз кланяются друг другу, и мужчина протягивает пилоту коричневый пакет. Клахан с поклоном берет конверт. Процесс повторяется с Домиником, только без диалога. Он пожимает китайцу руку и совершает неловкий поклон.

Мужчина становится на ступеньку и просовывает голову в дверь.

– Добро пожаловать, – говорит он нам, добродушно помахав рукой, и спускается обратно.

После еще одного тура рукопожатий и поклонов чиновник уходит по направлению к приземистому зданию. Клахан молча проходит к заднему грузовому люку. Ник поднимается на борт.

– Все хорошо, – радостно говорит он. – Нам дали транзитные визы на двадцать четыре часа. Доставим девочку к тете – и можем ехать дальше. – Он показывает нам три маленькие карточки. –   Билеты в город. Поехали.

И мы едем.

Клахан прощается с нами коротко и не слишком любезно. Пряча волнение за напускной грубостью, он отмахивается от моих благодарностей.

– О чем тут говорить. Я все равно сюда летел, с грузом. Место есть, почему не взять попутчиков.

Лишь когда Сумайя обвивает руками его шею, таец смягчается.