Пётр Машеров - Славомир Антонович

После ухода Компартии с руководящей политической арены новые властьимущие хозяева перещеголяли своих предшественников. Привилегии стали более изощренными. За многими высокими лицами закреплялись не отечественные «Волги», а шикарные иномарки, увеличилась охрана их хозяев, служебных дач, квартир, прислуга. Четко регламентировались обеденные залы, спецполиклиники, пайки, спецмастерские и другие спецльготы. К сожалению, под льготное обеспечение и обслуживание подпал более широкий номенклатурный круг, включая народных избранников…

Машеров, бесспорно, хорошо знал свою силу, чувствовал, что имеет большой авторитет, и потому-то смело и решительно опирался на свою неограниченную власть в кадровых, организационных, политических, хозяйственных вопросах. Иногда трудно было объяснить, чем он руководствовался в неожиданных нестандартных ситуациях: вседозволенностью, порожденной многолетней властью, обстановкой того времени в стране и партии, а может, уважением, например к журналистам, или еще чем? Ведь остается же фактом, что он в последние годы жизни нередко злоупотреблял временем на заседаниях бюро ЦК, выступая с многочасовыми монологами, допускал субъективные ошибки в кадровых вопросах.

Александр Симуров, рассказывая об истории появления в «Правде» интервью П. Машерова «Уроки деловитости», описал финал расставания «правдиста» В. Кожемяко с первым секретарем:

«…Укладывая листы с текстом в папку, заспешил, стал прощаться, оправдываться, что до последнего рейса на Москву осталось всего два часа, а еще в аэропорт надо ехать.

— Виктор Стефанович, я приглашаю вас на футбол, — неожиданно предложил Машеров. — Сегодня играет минское «Динамо» с москвичами.

Кожемяко в первый момент даже не понял: в шутку сказано или всерьез. Начал путано доказывать:

— Спасибо... Никак не могу... Завтра дежурить по номеру... Да и билет в кармане, вот он... Нет, нет, исключено... и потом, я не такой уже болельщик... Беседу надо срочно в набор посылать — она в недельной заявке...

— Все уладим, Виктор Стефанович, — спокойно отреагировал Машеров. — Билет ваш давайте сюда. Мы его сдадим. А в Москве будете сегодня. После матча полетите моим самолетом…

У всех отвисли челюсти, а у Кожемяко больше всех. Его авиационный билет уплыл из кабинета в руки помощника. Принесли чай. Наскоро попив, Петр Миронович увез москвича на стадион, а я, ретировавшись, поспешил домой.

Дальнейшие события развертывались быстро и по отработанному сценарию. Авиаторы, другие службы заявили внеплановый вылет спецсамолета, конечно, не литерным рейсом, запросили время, воздушный коридор, начали готовить машину, взлет в Минске, посадку в Москве, во Внуково, встречу пассажира (им не сказали, кто летит)... Словом, в личном самолете кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, Первого секретаря ЦК КП Белоруссии в гордом одиночестве сидел журналист-правдист. У многих встречавших спецрейс в тот поздний вечер удивлению не было предела...»

И все же, по свидетельству людей, близко знавших Машерова, такие его поступки были эпизодическими, из-за чистой эмоциональности, некоего неуправляемого порыва души. Он не злоупотреблял этим, тем более для своих личных выгод. Ведь его как человека сформировало советское время, та эпоха...

Но запас нравственной прочности у него был сильный. ..

Не будет преувеличением, ежели скажем: Машеров по складу ума и мышления был похож на французского генерала де Голля и Рузвельта, Президента США. Он обладал способностью постоянно самосовершенствоваться.

— Сложилось впечатление, что он не мог умереть иначе, как трагически, а душу не покидает до сих пор ощущение, что над ним витал небывало жестокий рок, — сказал как-то в беседе Герой Беларуси, народный художник СССР М. А. Савицкий. — Отдавая дань уважения ему, отыскивая в нем достойное и заслуженное, отрицательное, привнесенное в его деятельность эпохой и им самим, мы сможем полнее осмыслить прошлое. Изучение жизни и деятельности Машерова — это один из шагов осмысления нашей Истории.

Трепет охватывает при мысли, какого труда требуют поиски истины, даже самой малой ее части.

Стендаль

Машеров, как первый секретарь ЦК КП Белоруссии, много внимания уделял вопросам идеологии. У партработников республики его книги были настольными. И это понятно. Идеолог должен убеждать людей. Он имел этот дар. Особенно тесно сочетались его педагогические способности с партийной принципиальностью, человечностью. Синтез этих качеств и создавал символ лидера республики, его авторитет. Если проанализировать доклады многих секретарей райкомов, обкомов партии, убеждаешься, что в них значительную часть составляют его речи, выступления и высказывания.

Выступая на одном из совещаний перед идеологами республики, он сказал:

- Ханжество, фарисейство, политиканство - таково лицо тех, кто пытается оболгать или извратить наши дела, наши успехи. В жизни человека должен быть непременно высокий смысл, именно высокая идея жизни.

Этому он посвятил всю свою сознательную жизнь, на это нацеливал других.

Он требовал, чтобы в каждом докладе, выступлении обязательно были разделы, посвященные проблемам идейно-политического воспитания людей. Впрочем, после XXIV съезда (1971 г.) за три года ЦК КПСС принял свыше 30 больших принципиальных, как тогда считали, постановлений по вопросам идеологической работы. Среди них: об организации соцсоревнований, об экономическом образовании населения, о вопросах интервоспитания, об идейно-воспитательной работе трудовых коллективов, о повышении требовательности к руководящим кадрам, об усовершенствовании среднего и высшего образования, о задачах общественных наук, кинематографии, литературнохудожественной критике и т. д.

Разумеется, обсуждение этих вопросов на пленумах ЦК, крайкомов и обкомов партии, на собраниях партийно-хозяйственного актива шло нарастающими темпами. Один ответственный московский партийный работник сообщил участникам пленума ЦК КПБ внушительную цифру: более 500 раз. «Мы можем сказать, что практически ЦК партии затрагивал все основные вопросы идеологической работы», - признался он.

29-30 апреля 1974 года в Минске состоялся очередной пленум ЦК КПБ. Это был необычный пленум, поэтому на заседание по списку пригласили секретарей обкомов партии, заместителей председателей облисполкомов, которые ведали вопросами идеологической работы, первых секретарей горкомов и райкомов партии, которые не входили в состав ЦК, секретарей партийных комитетов на правах райкомов партии, руководителей министерств, ведомств и организаций республики. В повестку дня включили два пункта: «О дальнейшем повышении действенности идейнополитической работы в свете решений XXIV съезда КПСС» и организационные вопросы.

Открыл пленум Петр Машеров. После обязательных в то время процедур голосования по повестке дня, регламенту и т. д. председательствующий Александр Аксенов дал слово докладчику. Пожалуй, это был самый продолжительный по времени доклад (Машеров прочитал его за четыре часа), он включал три раздела:

1. Укреплять связь идейно-воспитательной работы с производством, с решением экономических задач, всемерно усиливать ее влияние на производительность труда людей.

2. Всемерно повышать идейно-политическую зрелость и уровень знаний нашего народа, обогащать его духовным, нравственным потенциалом.

3. Совершенствовать стиль и методы партийного руководства коммунистическим воспитанием.

Как известно, готовился пленум при непосредственном участии заведующих отделами ЦК КПБ: организационно-партийной