Этрусская химера - Лин Гамильтон

Я достала гидрию из витрины и понесла ее в кабинет Робера Годара, — продолжила она. — Я не хотела пугать его. Он как раз возился с веревками, и дверца люка уже была открыта. Годар увидел меня с гидрией в руках и, наверно, решил, что я собираюсь украсть ее, потому что он заорал на меня, а потом как бы дернулся в мою сторону. Он упал прямо в люк и ударился об пол с таким жутким звуком. Потом этот хруст…

— Должно быть, ударился о камень черепом, — предположил Лукка.

— Ради Бога, не надо, — попросила Дотти. — Я не могу вспоминать об этом. Он лежал внизу в таком жутком виде, и кровь текла из головы. Я запаниковала.

— А где в этот момент находилась гидрия? — спросила я.

— У меня, — ответила она. — Я заметила, что не выпускаю ее из рук, только почти у самого города. Клянусь, что я не хотела красть ее и не убивала Робера Годара. Это был несчастный случай. Я не прикасалась к нему. Но я знаю, что вина в его смерти лежит на мне.

Она зарыдала.

— Но если сосуд уже был у тебя, почему ты просто не привезла его сюда? — спросил Хэнк. — То есть я хочу знать, каким именно образом гидрия попала к Ларе?

— Вернувшись в город, я попыталась решить, что делать дальше, — пояснила она. — Я понимала, что должна сообщить о смерти Годара. Я предполагала сделать это анонимно, из какого-нибудь автомата. Но тут мне встретился этот одиозный человек.

— Что еще за одиозный человек? — поинтересовалась Евгения.

— Пьер Леклерк, — сказала Дотти. — Наверно, он побывал у Годара, видел, что произошло, и последовал за мной. Он изобразил, что хочет оказать мне помощь, но я знала, что это не так. Это был жуткий негодяй. Он сказал, что полиция решит, что это я столкнула Годара в подвал и украла гидрию, но сам он, конечно, не допускает подобной мысли. Я сказала ему, что представляю группу людей, добивающихся возвращения гидрии в Италию, в коллекцию Розати. Леклерк изобразил сочувствие и сказал, что, если я передам ему гидрию вместе с двадцатью тысячами долларов, он избавит меня от всяких проблем.

— Боже мой, — проговорил Хэнк. — Чистейшее вымогательство!

— Вы так считаете? — спросил Джино.

— Двадцати тысяч долларов у меня не было, поэтому я позвала на помощь Джино, — продолжила Дотти. — Он — чудесный человек. Мы скоро поженимся.

По-моему, в этом месте Лейк весело фыркнул.

— Он сказал мне, чтобы я ехала прямо в Италию. Вот и все. Джино обещал все уладить. Жаль, что я впутала в это дело тебя, милый, — добавила она, поворачиваясь к нему. — Но ведь мы с тобой ничего плохого не сделали и поэтому вправе рассказывать о случившемся кому угодно.

— А что еще можно рассказывать? Я устроил, чтобы парню заплатили, как он хотел, после чего и не слышал о нем, — проговорил Мауро.

— Джино! — сказала Дотти.

— Ладно, ладно. Сделка заключалась в том, чтобы Леклерк получил двадцать тысяч баксов только в том случае, если он привезет гидрию в Италию. Я подумал, что мы можем кое-что извлечь из его неудачи. Ему заплатили десять тысяч во Франции, а остальные десять он должен был получить после того как гидрия благополучно окажется в Италии, в руках одного из нас.

— И у вас получилось? — спросил Лукка.

— Да, — ответил Джино. — Леклерк сообщил мне, что сосуд находится у Лары.

— В самом деле? — поинтересовался Лукка.

— Да, — ответила я. — Какое-то время гидрия была у меня. Леклерк подбросил ее в мою машину на стоянке в Ницце.

— Он отдал ее вам? Зачем ему это понадобилось? — спросил Хэнк.

— Чтобы Лара переправила ее через границу, — пояснил Лейк. — Похоже, Леклерк являлся человеком отнюдь не брезгливым, но дураком его назвать было нельзя. Он не намеревался рисковать на границе. Если бы Лару поймали, он все равно остался бы при своих десяти тысячах.

— Наверно, это так, — согласилась я. — Мне удалось провезти сосуд в Италию, после чего он позвонил Джино, сообщил ему, что гидрия находится у меня, и, когда это было подтверждено, Леклерк получил свои двадцать тысяч. Неплохой заработок для одного дня.

— Этот человек позорит нашу профессию, — проговорил Мондрагон. — Полнейший мошенник.

— Теперь понятно, что приключилось потом, — сказал Хэнк. — Мы попытались забрать ее, не сумели этого сделать, и тогда гидрия закончила свой путь в полицейском участке у карабинеров.

— Я бы сказала, что на ее пути туда произошло еще несколько так называемых инцидентов, — проговорила я.

— Я не могу понять одного, — перебил меня Палладини, — кто все время звонил карабинерам? Неужели Леклерк пытался вести двойную игру?

— На мой взгляд, если судить по тем отчетам, которые я читал, и если найденное возле Танеллы тело действительно принадлежало Леклерку, он был уже мертв, когда звонки еще продолжали поступать, — заметил Лукка.

— Итак, по-моему, пора обратиться к моему второму списку, — предложила я. — Или ко льву, как я назвала анти-Лейковскую группировку.

— Жду не дождусь, — прокомментировал Лейк и добавил:

— Простите за то, что прервал.

— Львиная голова Химеры не настолько интересовалась тем, чтобы гидрия была возвращена в итальянский музей, как все остальные.

— И чего же хотела эта группа? — спросил Палладини.

— Дискредитации Кроуфорда Лейка.

— Не подать ли в суд, — задумчиво вопросил Лейк.

— Прошу присутствующих быть поосторожнее со словами, — предупредил Палладини. — Не забывайте, что я адвокат.

— Я не боюсь собственных слов, — проговорил Мариани. — И меня нелегко запугать. Вы погубили мое дело, Лейк, и притом совсем неэтичным способом. Ваша манера вести дела омерзительна.

— Более чем согласен, — присоединился к его словам Джино Мауро.

— Вы говорите ерунду, — возразил Лейк. — Причем оба. Если развивать далее нашу метафору о Химере, ваш рык страдает отсутствием зубов. Вы, Мариани, хвастун, и знаете всему цену, но только не стоимость. Вы слишком переплатили за этрусского Аплу, как переплачивали вы и за все остальное. Если бы я не прибрал к рукам вашу компанию, это сделал бы кто-нибудь другой.

Что касается вас, мистер Мауро, вы слишком поторопились насладиться привилегиями богатства — в том виде, какими вы их представляли себе. Пока вы тратили свое время на бесчисленных девиц, давая им обещания, которые и не думали выполнять, клиенты пачками оставляли вас.

— Я не ослышалась, он сказал, на бесчисленных девиц? — спросила Дотти, глядя на Джино.

— Мне очень жаль разочаровывать вас, мадам, — обратился Лейк к Дотти, — Но ваш приятель до сих пор не расстался с женой. Ну, а как вы, Розати? Не желаете ли присоединиться?

— Я не питаю к вам зла, Лейк, — ответил Розати. — Но если говорить откровенно, мне все равно. Кроме того, я не имел абсолютно никакого представления о том, что вы называете заговором льва.