Тринадцатый апостол - Ричард и Рейчел Хеллер

Гил выкинул из головы мысль об утреннем сексе.

Он теперь просто жаждал увидеть ее на пороге. Он, разумеется, наорет на нее за то, что она не оставила хотя бы записки, они поцапаются, а затем посмеются над его склонностью попусту себя взвинчивать. Минуты шли. Она не появлялась и не звонила.

Когда его вконец извели все эти «ну, еще пять минут», он стал разрабатывать план. Возникала необходимость сделать три вещи. Первое: убедиться, что Сабби отправилась к Сарками, и, если это не так, предупредить Сарками, что она пропала. Второе: попробовать с его помощью ее отыскать. Третье: забрать свиток. Как ни крути, а ему надлежало отправиться к Сарками.

Гил ухитрился рассмотреть кое-что, когда они уезжали от Сарками прошлой ночью. Такси остановилось на хорошо освещенном углу перекрестка, и Гил запомнил название улицы, тогда еще не совсем понимая зачем. Теперь эти два слова были самыми важными в его словаре. Третьим шло «деньги».

Гил порылся в карманах брюк и отыскал кредитную карту, которую не забрала Сабби. Теперь, если добраться до банкомата, есть шанс получить необходимую сумму, да еще в нужной валюте. Затем все, что ему потребуется, это взять курс к перекрестку, соседствующему с мастерской Сарками.

Неожиданное воспоминание вызвало у него радостную улыбку. Гил, не мешкая, полез в задний карман брюк и извлек оттуда свой карманный компьютер. Он не брал его в руки с того момента, как покинул родимый «Кибернет». Сладостная дрожь пронизала его. Он потерял работу, дом, жизнь. Он потерял даже Джорджа. Ну, скажем, почти.

Гил послал запрос относительно местного банкомата, и система поиска пришла в действие. Деньги дожидались его за дверью гостиницы в двух кварталах налево. Он сделал запрос относительно перекрестка и оттуда стал двигаться к дому Сарками. Поблуждал, разумеется, по задним дворикам, но все-таки подошел к зеленой двери с четырьмя замками. Поисковая система предложила на выбор либо карту, либо коррекцию направления, шаг за шагом.

Настроение Гила улучшилось. Он отыщет Сабби у Сарками, тут нет сомнений. Шансы верные, она запросто могла счесть, что ей безопасней выйти одной, чтобы затем удивить его, все еще дрыхнущего без задних ног в номере, демонстрацией свитка. Полностью разрезанного на полосы и готового к транспортировке. Она, конечно, скажет, что ей некогда было ждать весь день, пока он проспится, и что она безусловно намеревалась позвонить ему, как только подвернется момент. В любом случае, он будет дьявольски рад ее видеть.

Гил на скорую руку оделся и ринулся к двери. Он почувствовал, как к нему снова возвращается прежнее чувство уверенности в себе. Столь сильное, что он даже не дал себе труда глянуть в окно, прежде чем покинуть номер.

Второй день после распятия

Утро в доме Иосифа Аримафейского

Иосиф с застывшим лицом сидел недвижно.

— Мне нет нужды спрашивать тебя, уверен ли ты в том, что услышал, — сказал он.

— Хотелось бы мне, чтобы это было неправдой, но клянусь тебе, Иосиф, все так, как я описал. Я не знаю, кому еще можно теперь доверять.

— Но тот фальшивый напиток, который ты им оставил… что будет, если они дадут его Иешуа?

— Он не причинит ему вреда, но я уверен, что это питье его губ не коснется, — печально сказал Миха. — Ты должен пойти и отнести Иешуа в безопасное место, пока его не затронуло тление. Я больше ничего не могу для него сделать.

— Тогда сделаю я, — кивнул Иосиф. — Я думал отнести к ним Иешуа задолго до рассвета. Но знакомые мне стражники заступят в караул только в полночь. Однако теперь мне боязно ждать…

— Петр вместе с остальными крепко спит и до утра не проснется, — заверил Миха.

— Как будто они могут позволить себе наслаждаться сном, — горько промолвил Иосиф, затем он подождал, пока Миха даст ему указания.

Все было расписано по минутам. Иосиф настоял, чтобы Миха взял его лошадь вместо своего осла, доказывая, что кобыла донесет Миху до пещеры гораздо быстрей, чтобы он успел все подготовить.

— Мне же не нужна лошадь, — объяснил Иосиф. — Если все пройдет успешно, я повезу Иешуа к тебе, и для нас будет безопасней ехать каждому на своем осле. Сидя вдвоем на одной лошади, мы привлечем больше внимания. Если же Господь воспрепятствует, и я не смогу вынести Иешуа из гробницы, мне не будет нужды торопиться, и лошадь опять-таки не понадобится.

— С другой стороны, тебе, — продолжил Иосиф, — больше подойдет лошадь даже в том случае, если придется быстро покинуть пещеру.

Они обнялись и сжимали друг друга в объятиях чуть дольше, чем при других расставаниях, не произнося прощальных слов, но желая друг другу только хорошего.

Миха добрался до соседствующей с Кумраном пещеры быстро и без каких-либо происшествий, однако он был настолько переполнен другими страхами и печалью, что не получил от поездки ни малейшего удовольствия.

Он вошел внутрь прибежища своей юности. Влажная земля встретила его знакомым резким, но таким чудесным запахом. Все было точно так, как и в прошлом. За много лет, которые протекли с того момента, когда Миха был здесь в последний раз, скалы не сдвинулись и, насколько он мог заметить, никто не входил в его тайный приют. В этих благословенных прохладных пределах все инструменты, все драгоценные запасы серебра и меди дожидались его возвращения.

Он снова был дома, овеваемый приятными воспоминаниями об ощущении защищенности, всегда охватывавшем его в стенах единственного святилища, какое у него когда-либо было. В юности Миха провел здесь несчетное число часов, постигая таинства гравировки и ремесла, которое позже кормило его. Здесь он впервые понял, что у человека могут быть цели превыше финансового благополучия. Здесь начиналась его жизнь, и, как это ни смешно, он вдруг почувствовал, что здесь она может и закончиться.

В лучшем случае у него имелся лишь день, чтобы свершить то, что должно. Миха подавил в себе растущую панику и попытался сосредоточиться. Если он не уложится в срок, все будет потеряно. Нет смысла начинать работу, подумал вдруг он. Он не сможет ее выполнить, даже имея в запасе еще один день. Ведь и в том случае, если бы текст свитка уже был составлен, а этого нет, только для того, чтобы подготовить лист меди и искусно выдавить на нем буквы, складывающиеся в слова, а слова в предложения, потребовалось бы больше времени, чем то, каким он ограничен. А есть также и другие заботы. Тоже связанные с важнейшей миссией, возложенной на него. И если он не справится со всем этим, то и жизнь Иешуа, и его жизнь, и, возможно, жизни всех тех, кто живет на земле, потеряют значение.

Новая тошнотворная волна страха охватила Миху, но вместе с ней пришло и осознание, что тошноту скорей вызывает вовсе не страх, а голод. Он не спал и не ел уже дня полтора и, видимо, совсем обессилел.

Он принялся рыться в своей суме и извлек оттуда небольшой мешочек с едой, о которой совсем забыл в последнее время. Сильный запах прогорклого сыра вызвал слезы на глазах Михи. Это его не спасет. Он достал мех с вином и большой ломоть черствого хлеба из второго мешочка. Он ел хлеб, пил вино и работал.