Особый отдел и око дьявола - Николай Чадович

– Я грибков в сметане стушу. И рыбки с клюквой поджарю.

– Сойдёт. – Цимбаларь закончил сборку пистолета и произвёл контрольный спуск, звук которого вновь заставил Парамоновну присесть.

На усадьбе Ложкина, разорённой пожаром, Цимбаларя ожидал сюрприз.

Два десятка мужиков расчищали пожарище. Одни растаскивали обуглившиеся брёвна, кое-где ещё стрелявшие искрами, другие сгребали в кучу чёрный прах, в который огонь превратил мебель и утварь. Работами руководила Валька Дерунова, сильно осунувшаяся, но, как всегда, деловая.

Конфликтовать с ней по новой Цимбаларь не хотел, но от упрёков всё же не удержался:

– Что за спешка! Для начала хотя бы со мной посоветовались. Ведь тут вещественные доказательства могли остаться.

– Ни хрена тут не осталось, – со свойственной ей бесцеремонностью ответила Валька. – Пожар всё к едрёной бабушке сожрал. И наряды мои, и документы, и денежки, на чёрный день отложенные.

– А как же кости вашей квартирантки? Надо бы их схоронить по-христиански.

– У нас душегубов по-христиански не хоронят, – отрезала Валька. – Их в лес выбрасывают, волкам на съедение… Да и не было никаких костей. Всё с углями смешалось.

В этот момент мужики, собравшиеся вместе, позвали Вальку к себе. Под слоем золы и головёшек обнаружился люк, ведущий в подвал. Теперь стало ясно, с какой целью проводились эти раскопки.

Чтобы зря не смущать Вальку, Цимбаларь стал прощаться.

– Когда похороны? – спросил он.

– Сегодня после полудня, – ответила она. – Чего ему в клубе зря лежать. Кто хотел, тот уже попрощался. Гроб готов, да и могилу скоро рыть начнут… Ты сам хоть придёшь?

– Обязательно приду. И гроб понесу, если позволят.

– Я ведь с тобой за Настёну ещё не рассчиталась, – она толкнула его плечом, словно заигрывая. – Заходи на днях. Банька-то наша уцелела. Попаримся берёзовыми веничками.

– Спасибо за приглашение, – Цимбаларь кашлянул в кулак. – Только после прошлого раза у меня всю охоту париться отбило.

– Ну как хочешь, я уговаривать не собираюсь.

Валька присоединилась к мужикам, уже открывшим крышку люка, а Цимбаларь палкой расковырял кучу обуглившегося хлама. Ничего похожего на человеческие кости ему так и не попалось.

Разговор с Валькой определил дальнейшие планы Цимбаларя. От пожарища он сразу направился к клубу.

В зрительном зале стулья были составлены у стены в пирамиду. Посреди стоял гроб, от которого пахло свежими стружками. Ложкин был аккуратно причёсан и гладко выбрит, чего при жизни за ним не водилось. Создавалось впечатление, что покойнику очень тесно в гробу, вследствие чего на его лице застыло выражение досады.

Вокруг гроба сидело несколько суровых старух, в том числе и вдова Ложкина. В головах покойника были расставлены венки, сделанные из хвойных лапок и бумажных цветов. Кто-то даже принёс горшок с розовыми цикламенами.

Постояв для приличия минут пятнадцать и послушав молитвы, которые по очереди читали старухи, Цимбаларь зашёл в библиотеку.

Зинка Почечуева, завернувшись в пуховую шаль, позёвывала за своим столом. Перед ней лежала книга, раскрытая на титульном листе. Называлась она довольно пространно: «Судебно-медицинское исследование трупов, имеющих ожоговые или химические травмы».

Поздоровавшись, Цимбаларь поинтересовался:

– Повышаешь эрудицию?

– Ещё только собираюсь, – ответила Зинка. – Всю ночь здесь топила да убирала. Сейчас на сон клонит.

– Да и меня, признаться, тоже, – Цимбаларь кулаками потёр глаза.

– Так в чём же дело? – Зинка скорчила жеманную гримасу. – Пошли ко мне, завалимся минут на шестьсот.

– Я бы и рад, да возможности нет. Обещал на похоронах быть.

– Не пугайся, я пошутила. Мне отсюда отлучаться нельзя. Родственники то одно требуют, то другое… Будто бы я у них на побегушках!

– Потерпи, у людей горе.

– Можно подумать, что у меня сплошное счастье! – Зинка саркастически усмехнулась. – Вот скажи, почему ты ко мне не заходишь? Уже неделю не виделись, если не больше.

– Неужели? А разве это не ты вчера возле опорного пункта околачивалась, когда здешние старухи хотели меня кастрировать?

– Что ты! Я из дома целый день не выходила. Уже потом до меня вести дошли. А если бы знала, что тебя обижают, пулей бы на помощь прилетела.

– Так тебя, значит, и видение не зацепило?

– Какое там! Всё самое интересное мимо меня проходит.

– Да, много ты потеряла, – посочувствовал Цимбаларь, хотя мог бы поклясться, что видел вчера Зинку у опорного пункта, вот только не понял, в каком качестве она там оказалась: случайного зеваки или грозного мстителя.

– А правда, что училка – твоя законная жена? – с томным видом поинтересовалась Зинка.

– Глупости. Мы просто работаем вместе, – ответил Цимбаларь (скрывать принадлежность Людочки и Кондакова к правоохранительным органам смысла уже не имело).

– Не представляю даже, как мужики с такими кобылами живут, – Зинка, явно кокетничая, сбросила шаль. – Она же лёжа в постели ногой до потолка достанет. Любовница должна быть маленькой и хрупкой. Это и для секса удобней, и мужское самолюбие тешит.

– Мне такие проблемы как-то побоку, – Цимбаларь сделал постное лицо. – Излишним самолюбием не страдаю, а на секс не хватает времени.

– У меня всё наоборот, – Зинка пригорюнилась. – Самолюбие наружу так и прёт. Времени для секса предостаточно. Да только с партнёрами не везёт… Мальчишка, который с училкой ходит, тоже не твой сын?

– Нет, конечно.

– А ведь как вылитый, – Зинка отклонилась назад, чтобы лучше видеть Цимбаларя. – И глаза твои, и губы.

– Меня часто оскорбляют, но чтоб так – ещё никогда! – Цимбаларь демонстративно сложил руки на груди.

– Ну ладно, прости. Я комплимент тебе хотела сделать.

Воспользовавшись удобным моментом, Цимбаларь вновь перевёл разговор на интересующую его тему:

– Ты здесь давно живёшь и все местные обычаи знаешь. Вот скажи мне: что это значит, если в видении вдруг возникает знакомый тебе человек?

– Если его увидит девушка, значит, это её суженый, – без промедления ответила Зинка.

– А если знакомых сразу несколько и среди них даже есть женщина?

– Один будет её суженый, а остальные – любовниками.

– И женщина?

– Ясное дело! Это особый кайф. Вам, мужикам, не понять… Познакомь меня со своей кобылой, может, я ей больше понравлюсь, чем тебе.

– Людмила Савельевна добропорядочная особа, – сказал Цимбаларь. – Несмотря на свою, так сказать, броскую внешность. С ней о таких делах лучше не разговаривать.