Прощай, генерал... Прости! - Фридрих Незнанский

Впрочем, через короткое время все встанет на свои места. А разочаровываться в человеке противно!..

Значит, едем мы сейчас с тобой, Юрий Матвеевич, на Восточный проспект, к нашему замечательному газетчику Евгению Ивановичу Ефременко, который, как известно, почему-то старательно избегает повторной встречи со мной, предпочитая изображать большую занятость. Но ночами-то он, надеюсь, спит все-таки в собственной постели, хотя… кто их знает, этих прохиндеев из печатных органов…

— Но ведь можно позвонить, предупредить человека?..

— А зачем? Разве наш визит будет ему так неприятен? Или ты считаешь, будто ему есть что скрывать от нас?

Турецкий небрежно цедил слова, а сам внимательно наблюдал за автомобилями, едущими сзади. Вот скоро впереди откроется широкий проспект с многорядным движением, где, скорее всего, и должен разыграться небольшой спектакль, который даст преследователям некоторую фору. Нет, не станут они, конечно, убивать редактора «Енисейских огней»: кому на пользу такая громкая акция? Но они сделают все, чтобы московский «важняк» уж сегодня, во всяком случае, с ним не встретился. Как это сделают, было бы очень интересно знать.

Поставив себя на их место, Турецкий еще в гостинице прикинул, что бы сделал он сам. Понимая, что фантазия у бандитов достаточно убогая, а подходящих примеров для разборок подобного рода не так уж и много, он решил, что для начала они могут попытаться сделать что-нибудь с транспортом. Ну, скажем, создать на дороге аварийную ситуацию. Это было бы тем более заманчиво, ибо они стали свидетелями того, что от услуг водителя Турецкий отказался, а как он сам водит машину, никого наверняка не волновало.

Другой вариант — сыграть каких-нибудь «отмороженных» грабителей и напасть возле темного подъезда. Но здесь имеется и своя опасность — «важняк» вооружен, да и Серову тоже велел захватить табельное оружие. Убивать сразу двоих следователей на пороге дома свидетеля — на это они вряд ли решатся. Убирать же одного Турецкого — тем более, поскольку тогда из Серова и иже с ним Генеральная прокуратура может сделать отбивные котлеты. Ну а уж от Юрия Матвеевича, сумрачно наблюдающего в настоящий момент за отражениями пролетающих огней, потянутся такие связи, что очень многим точно не поздоровится. Важно, чтоб они знали об этом…

Конечно, знают! А на что им тогда адвокат? Да и сам Бугаев, с его якобы интеллигентными подходами, маскирующими вполне бандитские приемы, вряд ли захочет идти на столь опасный для него риск. Отлично разыгранная «случайность» с вертолетом, в чем фактически не сомневался Турецкий, хотя все еще не имел «железных» к тому доказательств, не гарантирует Бугаю, однако, стопроцентной уверенности в собственной неуязвимости. Отсюда и Белкин с его «заманчивыми» предложениями, и навязчивое гостеприимство в «резиденции», и «твердые» обещания не мешать расследованию, и все остальное. Но Филенков-то мертв! И не исключено, что причина — его же собственный язык, какие-то несбыточные планы, которыми он мог поделиться не только с женой…

— А если его дома не окажется? — словно проснулся Серов. — По-моему, Евгений у нас мужик холостой… Вы не помните, что там, в протоколе, с его слов записано?

— Ну нет так нет, — беспечно отозвался Турецкий, пристально глядя, как перестраиваются у него на «хвосте» джип с «ауди». «Эге, ребятки, так ведь вы, оказывается, элементарную подставу замыслили? Ну и кто будет сгонять, а кто свой бок подставлять? Знакомые номера!» — Если нет, значит, навестим полномочного представителя славного «Интерстроя» господина… как его? Напомни фамилию?

— Якушев, — буркнул Серов.

— О! Однофамилец знаменитого хоккеиста! Я и подумал — что-то знакомое, а сообразил только сейчас… Гляди, чего мерзавцы вытворяют?! Места им, сукам, мало!..

Дальнейшее произошло, словно было неоднократно отрепетировано заранее.

Джип неожиданно рванул слева, на обгон, причем прошел почти впритирку. Турецкий почти механически, даже где-то интуитивно, взял чуть вправо и тут же услыхал жесткий скрежет металла. Его переднее правое крыло смялось от удара в левый бок резко затормозившей «ауди». Машины резко развернуло на мокром, видно недавно политом, асфальте. Хорошо, что других автомобилей сзади не оказалось, а то мог бы получиться классный «телескопаж».

«Лихая подстава! — только и мог, с силой выдохнув, мысленно констатировать Турецкий. — Чувствовал же, готов был, а все равно не успел…»[4]

Серов морщился и сдавленно стонал, потирая правый бок, будто именно ему досталось во время удара. Но это он, скорее всего, ваньку валял, чтоб не выходить наружу и не участвовать в разборке. А что разборка не заставит себя ждать, стало понятно минуту спустя, когда из «ауди» выбрались трое «качков» и, не обращая ни малейшего внимания на «Волгу» с почти оторванным крылом, начали внимательно осматривать свою покалеченную иномарку. Удар был приличным, левую заднюю дверь вмяло так, будто она была не из металла, а картонная. Впрочем, если ее уже били неоднократно, а эта шпана только такие машины и использует при подставах, то удивляться нечему.

Турецкий сидел за рулем и наблюдал, как «пострадавшие» старательно изображали свое крайнее огорчение. Они ждали, конечно.

И вот дождались. Сзади прилетел прерывистый сигнал милицейской сирены. Наконец подкатил и «УАЗ» дорожно-патрульной службы с синей полосой по корпусу, вызванный, естественно, потерпевшими. Вот как надо работать! Чтоб все было приготовлено заранее! Из него выбрались двое патрульных, которые тоже, не обращая внимания на «Волгу», начали визуально «исследовать» повреждения и при этом подсвечивали себе фонариками и озабоченно кивали несомненно продажными своими головами.

Серов будто очнулся, даже про боли в боку забыл.

— Слушайте, Александр Борисович, надо же что-то предпринимать! Нельзя же сидеть, ожидая, когда эти… угрожать нам начнут! Звоните в прокуратуру! Там есть дежурный! А нападение на нашу машину было явно спровоцировано, я же видел!

— Видел? — с легкой иронией спросил Турецкий. — Запомни, Юра, эти свои слова, они тебе потом смогут пригодиться. В качестве оправдания.

— Какого? — Серов не понял либо сделал вид.

— Посмотрим, как будут развиваться события. Ладно, сиди тут, не высовывайся, я сам попробую с ними договориться. И «пушкой» своей, в случае чего, не тряси. Отнимут, еще и по шее надают. А потом станут разбираться.

Он открыл дверцу, чтобы выйти, и услышал фразу, которую больше всего не хотел бы услышать:

— Ой, а я про оружие совсем забыл… — Голос был виноватый, но… не очень.

— Молодец, правильно сделал. — Турецкий кивнул и вышел из машины, не захлопнув дверцы. Пошевелил плечами, как бы невзначай огляделся и увидел неподалеку «причалившие» к кромке тротуара «Жигули». Там тоже открылась дверца со стороны водителя, но никто из машины не вышел. Отлично.

Совать этим ментам в нос свои прокурорские «корочки» Александр Борисович поначалу не хотел. Он и в самом деле думал, что происшествие разыграно с единственной целью — задержать его на дороге подольше. И тем временем принять свои меры «защиты свидетеля» от следствия. Оказалось все куда сложнее.