Архивы Блэквуда. Незримые - Чак Хоган

– Да, это Эрл Соломон, – подтвердил Блэквуд.

– Не понравился мне его взгляд…

– За ним, – велел Блэквуд. – Главное, не упусти.

Мягкое урчание двигателя сменилось ревом, «роллс-ройс» стрелой помчался по улицам. Угонщик выжимал запредельную скорость, но несмолкающий вой сирен и след из покореженных автомобилей (одни пострадали от непосредственного столкновения, другие – от попыток его избежать) позволяли отследить его без всякого труда.

Петляя среди крупных и мелких ДТП, «фантом» мчался по Джексон-Хайтс. Периодически впереди мелькали синие проблесковые маячки, расстояние между машинами то увеличивалось, то сокращалось, однако Ласк прочно висел у Соломона на хвосте.

Блэквуд отвернулся к окну. Он был как натянутая струна, но при этом не утратил привычного хладнокровия. Одесса переживала за Соломона, и поведение спутника ее покоробило. Вслед за гневом пришло озарение.

– Пустота явился не за ним, а за вами! – выпалила она. – Соломон просто приманка. И вы об этом знали!

– Разве? – пробормотал Блэквуд, не глядя на девушку.

– Вы сами говорили, как сильно он уязвим.

Блэквуд обернулся, по-прежнему избегая встречаться с ней глазами.

– Я допускал такую возможность, – вздохнул он. – Но не догадывался, пока не увидел Соломона прикованным к постели.

– Пустота изначально метил в вас. Убийство Питерсов, бойня на Лонг-Айленде и прочее – весь этот кошмар он затеял только ради того, чтобы выманить вас… Но я тоже хороша! Ввязалась, написала письмо.

Блэквуд наконец поднял глаза, и Одесса прочла в них подтверждение своим словам.

– Вы знали, с самого начала знали, чего добивается Пустота… и спокойно смотрели, как гибнут люди. Вы не пожалели никого, даже Соломона, беспомощного, умирающего старика, иначе не отдали бы его на растерзание монстру.

– Не порите чушь!

– Вам плевать! – не успокаивалась Одесса. – Вы готовы переступить через любого ради собственной цели. А цель у вас – отловить четвертого Пустоту и запереть в комнате с трофеями.

– Упростили, нечего сказать, – скривился Блэквуд. – Неужели вы так ничего и не поняли? Или просто не терпится выставить меня виноватым?

– Все я поняла! – огрызнулась Одесса. – Соломон пытался меня предупредить. Сказал, что вы не позволите никому и ничему встать у вас на пути. Он видел, что ему грозит, но из-за слабого здоровья не смог воспрепятствовать. Зарубите себе на носу: я не дам ему погибнуть. Вы обязаны его спасти. Обязаны!

– Как будто у меня есть выбор! – рявкнул Блэквуд.

Одесса спасовала перед его гневом и умолкла, не в силах оторвать взгляд от попутчика, гадая, какое чудовище таится под маской человека.

«Фантом» исполнил крутой вираж, огибая две машины, столкнувшиеся лоб в лоб; у одной загорелся двигатель.

– Он едет к мосту Куинсборо! – сообразил мистер Ласк.

С отрывом в квартал они преследовали угонщика вплоть до верхнего яруса моста, ограниченного двумя транспортными полосами. Впереди исступленно мигали синие маячки. «Роллс-ройс» метался из стороны в сторону, огибая вырастающие на пути преграды, и, оставив позади остров Рузвельта, свернул на Манхэттен.

Одесса вжалась в дверцу, когда «фантом» вихрем пронесся по мосту, выскочил на Вторую авеню и через квартал на запад круто взял влево, по направлению к Третьей авеню с односторонним движением.

Они мчались по встречной, по всем пяти полосам широкой магистрали, добавляя новые аварии к уже учиненными Пустотой. Кварталов через десять угонщик подрезал грузовик и скрылся то ли на Сорок шестой, то ли на Сорок пятой улице.

Ласк выкрутил полированный руль, чтобы не протаранить перекрывший дорогу грузовик; маневр отнял у них драгоценные секунды. Когда «фантом» наконец вписался в поворот, угонщика и след простыл, хотя по нагромождению аварий отследить его по-прежнему не составляло труда.

Автомобиль исполнил очередной вираж, на сей раз влево, и резко затормозил. Одесса, привыкшая ориентироваться на синие маячки, даже растерялась, но потом заметила на обочине угнанную машину: дверцы и задний бампер усеивали вмятины, решетка радиатора погнулась, из-под помятого капота валил дым. Первая мысль – из-за перегрева отказал двигатель, но завывающая сирена и мерцание мигалки свидетельствовали об обратном.

Пустота достиг пункта назначения.

Блэквуд в мгновение ока очутился на тротуаре. Прихватив сумку, Одесса последовала за ним и устремила взгляд в сумеречное небо. Вдалеке угадывалось здание Центрального вокзала, расположенное чуть ли не поперек дороги – локация совершенно нехарактерная для деловой части Манхэттена. Ближайшую к нему постройку, предназначенную для полномасштабной реставрации, окружал забор, почти все двадцать этажей были заставлены строительными лесами и обтянуты защитной сеткой. Сейчас здание выглядело заброшенным, верхние окна зияли пустыми глазницами, никакие работы не велись. Предупредительный знак гласил: «Посторонним вход воспрещен. Стройка приостановлена распоряжением городского комитета Нью-Йорка».

– Что это за место? – осведомился Блэквуд.

– Вероятно, у них кончилось финансирование, – пробормотала Одесса, разглядывая фасад из песчаника; непосредственное соседство с вокзалом освежило ее память. – Погодите! Это университетский клуб. Его планировали переделать в гостиницу, но потом проект закрыли. С месяц назад там обнаружили страшную находку, в результате разразился скандал. В подвале, на глубине тридцати футов, экскаватор вырыл останки столетней давности. Когда-то здесь находилось кладбище для рабов.

Блэквуд изумленно уставился на нее:

– Рабов?

– Из-за них реконструкцию и заморозили. Иски летят со всех сторон. Может, все ограничится перезахоронением или мемориальной доской, либо затея с гостиницей накроется медным тазом.

Блэквуд по-прежнему не сводил с нее глаз. Очевидно, словосочетание «кладбище рабов» имело для него особый, потаенный смысл.

– В чем дело? – испугалась Одесса.

Лицо англичанина приняло обычное непроницаемое выражение.

– Дьявольщина, – прошипел он, торопливо извлекая из кармана сверток с инструментами. – Мистер Ласк?

Толстяк, по-прежнему сидевший за рулем «фантома», потыкал в клавиши сотового и поднес трубку к уху:

– Я сообщу ему адрес.

– Кому? – растерялась Одесса. – Чей адрес?

Не дождавшись ответа, она обернулась, но Блэквуд уже исчез.

Одесса услышала, как затрясся брезентовый забор охраны, и поняла, что Блэквуд перелез через него. Разъяренная, Одесса отыскала опорную стойку – не такую шаткую, как основная конструкция заграждения, – и сдернула с нее брезент. Забор венчали два ряда колючей проволоки, обращенные острыми концами во двор. Убедившись, что телефон лежит в застегнутом кармане, Одесса вскарабкалась наверх и спрыгнула; шипы пропороли рукав, по счастью не задев кожу.