Трудные чувства. Понять себя, простить других - Кристофер Гермер

Разочарование

Мы испытываем разочарование, когда практика больше не работает. Оно вписывается в более широкие рамки, вскользь отмеченные учителем медитации Родни Смитом: «Все техники обречены на провал!» Это потому, что техники используются для улучшения самочувствия, а единственный способ чувствовать себя лучше в долгосрочной перспективе — отказаться от попыток чувствовать себя лучше. Следовательно, все техники изначально несовершенны. Более того, наша основополагающая мотивация несовершенна и должна постепенно меняться, чтобы упражнения по самосостраданию оставались эффективными.

Хотя фаза разочарования поначалу вызывала у меня некоторое замешательство, как у того, кто сам практикует медитацию, так и у того, кто использует ее в психотерапии, с тех пор я научился приветствовать разочарование. Оно не только указывает на кризис, но и создает возможности. Например, у Тани была плохая ночь после первых пяти недель прекрасного сна. Она запаниковала и просыпалась по 14 раз три ночи подряд. Ее открытость к проявлению доброты к себе затмила прежнюю привычку стараться чувствовать себя лучше. Я напомнил Тане, что из-за чрезмерных усилий у нее было 20 ужасных лет бессонницы, и мы не позволили отчаянию и панике стать причиной еще 20 лет ада. Вопрос звучал так: «Вы практикуете самосострадание, чтобы уснуть или потому что страдаете? Самосострадание не поможет, если вы пользуетесь им, желая уснуть, и сработает, если просто будете любить себя, когда наполняетесь страхом и отчаянием».

Данный этап не из веселых. Борьбу с разочарованием Таня описала в другом письме:

Фаза разочарования — это рецидив, который может стать шагом вперед, если мы работаем с проблемой, стоящей за проблемой.

Я часто говорю своим пациентам, пребывающим в фазе разочарования, что мера их усилий не в том, насколько тревожно или подавленно они чувствуют себя от недели к неделе, а в том, насколько они готовы это чувствовать. Принятие — более надежная мера прогресса, чем случайные колебания настроения, потому что это единственный фактор, который находится под сознательным контролем. В случае с Таней вопросы были ясны: насколько вы готовы бодрствовать ночью? Поможет ли вам сочувствие принять бессонницу?

Истинное принятие

Истинное принятие — естественное следствие практики. Оно не может быть принудительным. В нем заключен фактор мудрости плюс необходимая доброта. Когда мы действительно принимаем, глубоко и интуитивно понимаем, что противодействие себе — напрасная трата усилий и что единственная разумная альтернатива — отпустить. В фазе истинного принятия принятие и самосострадание могут происходить по щелчку пальцев, часто с едва ощущаемым осознанием. Один мой клиент раньше страдал от сильной стеснительности. А теперь, всякий раз испытывая волнение, он слышит свой голос: «Не борись с этим!» Инстинктивная попытка избежать дискомфорта может какое-то время существовать на заднем плане, но мы смотрим сквозь нее. Дарим себе доброту ради нее самой.

Истинное принятие также привносит опыт общей человечности. Мы не чувствуем себя одинокими из-за индивидуальных особенностей. Появляется ощущение, что независимо от того, что нас беспокоит, кто-то где-то, вероятно, точно так же решает близкую проблему. Это можно заметить на примере Бренды (из главы 1), которая сказала: «Боль от смерти Зака связала меня со всеми матерями, которые потеряли детей, с начала времен». Боль может являться детской травмой, которая предрасполагает человека к страху, или расстройством дефицита внимания, которое затрудняет выполнение обещаний, либо социальным осуждением того, что мы слишком толстые, что заставляет нас прятаться со стыда. Что бы это ни было, мы не одиноки.

Во время этапа истинного принятия Таня вспомнила, что ей приходилось самой заботиться о себе в детстве, потому что мать была эмоционально холодна, а отчим — страшным и часто жестоким человеком. В те дни Таня чувствовала себя в безопасности, проявляя бдительность и становясь невидимкой. Ей нельзя было иметь личные потребности и опасно как-то проявляться — так она могла стать мишенью для агрессивного отчима. Взрослая Таня тоже жила в страхе, что с ней случится что-то плохое. Это понимание — как она была запрограммирована на страх, беспокойство и катастрофу — наряду с осознанием, что нужно относиться к себе так, как к ней не относились в детстве, помогли Тане отказаться от борьбы с бессонницей. Она даже начала понимать ценность приветствия бессонницы — это прекрасная возможность укрепить новую привычку к самосостраданию, а еще это помогало ей заснуть.

Три этапа самосострадания — увлечение, разочарование и истинное принятие — соответствуют фазам любых хороших долгосрочных отношений. Сначала мы соединяемся с собой как с новым возлюбленным. Затем обнаруживаем, что не защищены от боли и нам нужно приспосабливаться к условиям жизни. Наконец, мы очень хорошо узнаем себя, принимаем то, что не можем изменить, и признаем тот факт, что надо умело работать с тем, что имеем. В этом заключается эволюция — усовершенствование намерений, отказ от того, что все всегда должно происходить определенным образом, переход к мудрости и отпусканию.

Данные этапы также соответствуют движению от лечения к уходу. На этапе увлечения наше главное желание — вылечить то, что беспокоит. Фаза разочарования вызывает резкий отказ от этого плана. На стадии истинного принятия мы заботимся о себе, потому что жизнь трудна и милосердный ответ кажется единственным разумным вариантом.

Наши намерения неуловимы. Из исследования Бенджамина Либета, описанного в главе 3, следует, что они формируются в мозге до того, как мы узнаем о них, и до того, как начнем действовать. Обращаясь к неврологии, единственный вариант, который есть, — остановить происходящее при условии, что мы достаточно рано осознаем, что творится в нашем уме.

Такой подход помогает укрепить намерения и обязательства, которые наиболее важны для нас, чтобы жизнь шла в нужном направлении. Обычно мы действуем на автопилоте, следуя скрытым программам наших личностей, обусловленным генетически. Например, интроверты могут тратить много времени, избегая людей; опекуны утешают себя, помогая другим, а индивидуалисты способны тайно восхищаться своей бесстрашной самодостаточностью. Мы следуем этим программам бо́льшую часть жизни, но, вероятно, это не то, что мы действительно хотели бы делать.

Психолог Стивен Хейс и его коллеги разработали психотерапевтическую модель, основанную на базовых ценностях и обязательствах. Хорошая жизнь — это жизнь, в которой мы намеренно стремимся к тому, что для нас наиболее значимо, встречая препятствия на своем пути с осознанностью и принятием. Каковы ваши основные обязательства? Чему вы хотите посвятить жизнь? Каковы ваши основные ожидания в области здоровья, богатства, отношений, работы и духовности? В первую очередь вы хотите, чтобы ваши дети были счастливы или богаты? Вы хотите жить сто лет? Что бы предпочли увидеть в вашем панегирике?