Трудные чувства. Понять себя, простить других - Кристофер Гермер

На Западе до сих пор не так много учителей медитации, поэтому бывает сложно найти персонального наставника в конкретном регионе. Большинство западных практикующих вынуждены уезжать далеко от дома, чтобы побывать на ретрите и пройти обучение у разных учителей. Не стоит сильно расстраиваться, если вы еще не нашли учителя. Учитель настолько хорош, насколько хорош его ученик, и в конечном итоге только вы можете изменить себя.

Посещайте ретриты

Ретриты — отличное место для погружения в практику, устранения проблемных областей и повышения квалификации. Обычно они длятся от нескольких дней до нескольких месяцев. Большинство ретритов проходят в тишине, за исключением ежедневных инструкций по медитации, разговоров с учителями и личных интервью. Одна лишь тишина приводит к извлечению главных эмоциональных проблем, которые трудно распознать в повседневной жизни, и мы учимся работать с ними, используя навыки медитации.

Два года назад во время медитации руководитель ретрита прикоснулся к моему плечу и с большой нежностью сказал, что мой отец только что умер. Я покинул ретрит, чтобы организовать похороны и пообщаться с семьей, и когда уладил все дела, вернулся. Пребывая в пучине горя, время от времени плача, улыбаясь, сожалея и испытывая любовь к отцу, я в очередной раз понял, как исцеляет общество сострадательных людей, даже когда они не произносят ни слова.

По мере движения по осознанному пути к самосостраданию у вас будет возникать много вопросов. Они — важная часть практики. Любознательное, принимающее отношение и грамотно сформулированный вопрос создадут в сознании пространство для ответа, который придет сам собой. Вы в состоянии научиться доверять этому. Тем не менее, вероятно, вы уже сталкивались со следующими проблемами.

Как правило, лучше просто практиковать самому. Старайтесь не раздражать близких, привлекая их к практике. Когда они заметят вашу доброжелательность по отношению к ним, им станет любопытно. Наши родные определенно преображаются практикой… в ответ на наши изменения. Скорее всего, они будут жить в более счастливой обстановке.

Интересно, однако, как естественно дети относятся к практике самосострадания. Я получил следующее электронное письмо от матери двухлетнего ребенка:

Маленькие дети легко приходят к самосостраданию, потому что они не испорчены социальными установками — все еще близки к врожденному желанию быть счастливыми и свободными от страданий. Одна мама рассказала мне, что с маленькими детьми особенно эффективно использовать слово «мы» («Пусть мы будем счастливы»), потому что у детей расплывчатое чувство «я» и «мое». Помогая старшим детям стать более самосострадательными, полезно задавать им вопрос: «Что бы сказал сейчас твой лучший друг?» Как только сами освоите практику, используйте творческий подход, чтобы вовлечь в нее детей.

Чтобы построить счастливые отношения, нужно научиться слушать друг друга. Это значит, что мы должны иногда откладывать свои потребности и уделять внимание переживаниям другого человека. Но, как вы знаете из истории Сьюзан и Майкла в главе 1, стремясь к счастливым отношениям, мы не можем отложить собственные потребности, пока боль, похороненная в наших сердцах, не будет замечена и услышана, по крайней мере, нами.

Троя и Карлос жили вместе восемь лет, у них был 4-летний приемный сын. Карлос родом из большой, сплоченной семьи, которая вела громкие, яростные споры за обеденным столом, тогда как семья Трои — тихая, часто даже угрюмая из-за кипящих внутри обид. У Трои была низкая терпимость к эмоциональным вспышкам, потому что в детстве такие всплески оборачивались жестокостью. Она — интроверт и успокаивалась, оставаясь одна. Когда у Трои и Карлоса возникали разногласия по поводу воспитания сына, Карлос требовал обсудить спорные моменты, а Троя запиралась в спальне. Карлос — экстраверт, предпочитающий решать проблемы в присутствии других. Когда Троя отстранилась, он заволновался и повысил голос; боль разъединения была слишком сильной, чтобы Карлос мог ее вынести, поскольку такое поведение непривычно для его родной семьи. Карлос остался с ощущением глубокой раны, Троя почувствовала угрозу, а все вместе это не оставило шанса учесть надежды и мечты каждого в отношении ребенка и прийти к согласию в вопросе его воспитания.

После трех месяцев парной терапии я поинтересовался у них, вынесли ли они для себя что-нибудь полезное за это время: «Если бы вы могли держать в памяти только одну вещь во время спора, что бы это было?» Троя сказала: «Не судить себя». (Троя чувствовала себя ужасным человеком, когда Карлос кричал на нее.) Карлос сказал: «Открыться для несчастья». Он вступил в отношения, ожидая, что партнерство с Троей всегда будет дарить хорошие эмоции, и не подозревал, что та будет избегать спора, заставляя его чувствовать себя одиноким и брошенным. Троя и Карлос воплощают свои идеи в жизнь. Карлос обнаружил, что признание дискомфорта, которое он испытывал, когда Троя отступала, помогло ему «сместить фокус с себя, пусть даже неохотно, а затем выслушать с открытостью и терпением, что происходит с Троей». Это позволило Трое покинуть свой угол и напомнить Карлосу, каким ценным партнером тот для нее является.

Осознанность и самосострадание могут преобразить большинство наших личных отношений, но только если мы готовы чувствовать неизбежную боль, которую они влекут за собой. Отворачиваясь от страданий, мы покидаем любимых так же, как самих себя. А когда уделяем внимание тому, что происходит внутри нас, можем присутствовать и проявлять чуткость к жизни другого человека.