Тревожит память былую рану - Владимир Колычев

– Ну что ж, желаю вам удачи, – разочарованно улыбнулся следователь.

– Вам тоже...

Она была уже в дверях кабинета, когда следователь остановил ее.

– А вам не интересно знать, кто убил Ревякина?

– Это вы о чем? – недоуменно повела бровью девушка.

– Могли бы попросить меня держать вас в курсе событий...

– Вы об этом?.. Нет, мне совершенно все равно, кто убил Ревякина. Я даже не хочу об этом думать...

– Как не хотите думать о том, что вслед за ним возьмутся и за вас.

– Поверьте, мне бояться нечего. Я чиста и перед его врагами, и перед законом... Прощайте!

Лайма вернулась в свою машину, достала сигарету, закурила. Следователь явно брал ее на пушку. Похоже, не было у него информации о том, насколько плотно Лайма сотрудничала с Ревякиным. Но это пока. Если он копнет глубже, у нее могут возникнуть проблемы. Улик, чтобы железно доказать ее виновность, у него быть не может, а на домыслах к ней не подъехать – он уже должен был это понять. Но если вдруг ее обвинят в похищении Вероники Новицкой, ей придется туго. Если Лайма вдруг окажется за решеткой, менты могут устроить ей такую баню, что репка покажется вкусней ананаса...

Впрочем, она, по-любому, должна была найти Нику. И уничтожить...

Темнота, казалось, колыхалась и пульсировала, источая волны тихого ужаса. Черная-пречерная темнота в дальнем углу комнаты. Чудилось, что вот-вот из нее выползут холодные липкие щупальца...

– Женя-я! – испуганно взвизгнула Ника.

Она попыталась обнять своего парня, прижаться к нему, но на его месте нащупала пустоту. А тяжелая вязкая чернота лезла в комнату со всех углов. И только в дверном проеме она была не такой густой и страшной.

Вероника вскочила с постели, выбежала из комнаты и услышала знакомый мужской голос.

– И когда она была? – не понятно у кого спросил Женя. – Вечером... А ты что?.. Ну, это правильно... Ты вообще ей ничего не говори, я сам...

Он разговаривал по телефону, и очень сильно испугался, увидев ее... Или он еще до этого был напуган.

– Ты чего проснулась? – отключив трубку, дрожащим голосом спросил парень.

– Страшно. Там темнота, из всех щелей прет. Она меня задушит...

– Меньше нюхать надо.

– Я больше не буду... Женя, отвези меня к маме!

– А где она, ты знаешь?

– Может, в Москве. Может, в Новосибирске... Ты бы дал мне телефон, я бы позвонила...

– Я же тебе сказал, зарядка на нуле...

– Когда ты мне сказал? Позавчера? А сам сегодня разговаривал...

– Ну, само подзарядилось... Так иногда бывает...

– Вот и дай мне маме позвонить, если бывает...

– Зачем звонить? Я тебя сейчас к ней отвезу! – расплылся в улыбке Женя.

Вероника не могла поверить своим ушам.

– Да ладно врать!

– Правда... Питон звонил... Ну, дружок мой... Мама твоя тебя ищет, к нему домой приезжала...

– К нему домой?

– Да, она узнала, что ты со мной сбежала. Ну, искала меня, а нашла Питона. Она сейчас у него...

– Ты отвезешь меня к ней?

– Да, и прямо сейчас...

– Женька, какой же ты классный!

– Да нет, это ты классная, – отрешенно посмотрел на девушку парень. – Такая классная, что мне крышу снесло... Ну, ничего, все нормально будет...

– Жень, это ты о чем?

– Да вот, думаю, как нам дальше жить... Пошли!

Машина его стояла в пристроенном к дому гараже. Ворота открывались со страшным скрипом, но он не боялся никого разбудить. Ведь они навсегда уезжают из этого страшного дома... Странно, почему они не сделали этого раньше? Ведь Альбинос уже несколько дней, как приказал долго жить.

Его «десятка» завелась с пол-оборота. С шорохом и треском прошла по высокой сухой траве; качнувшись, перевалилась через бугорок перед проселочной дорогой. Заброшенный дом остался за спиной. Женя даже не подумал закрывать ворота в гараж. Значит, он не собирался сюда возвращаться. Вероника облегченно вздохнула. Скоро она будет с мамой, и та увезет ее в Новосибирск... Ну а за то, что у нее с Егором были шуры-муры, за это Вероника спросит с него чуть позже... Хотя ну его к черту, этого Егора.

– Может, ты сама скажешь, как нам жить дальше? – поинтересовался Женя.

– А-а... Я сама хотела у тебя об этом узнать?

– А что я могу ответить... Ой, представляешь, я кокаин забыл!

– Что, весь? – встрепенулась Вероника.

– Весь, до последней понюшки!

– Так давай вернемся!

– Возвращаться – плохая примета. И даже если не вернемся, все равно, плохо...

– Почему?

– Да потому что мозги у тебя запудрены. Знаешь, чем? Кокосовой стружкой!.. Что, не можешь без этого?

– Запросто!.. Один разик, и все, больше никогда!

– А нету на последний разик! И не будет!.. Сейчас к матери тебя отвезу! И пусть она делает с тобой все, что хочет!

– Ну, пусть делает, – пожала плечами Вероника.

– А что я буду делать, тебе все равно?

– А что ты будешь делать?

– Не знаю... Думаешь, мне интересно жить с наркоманкой?

– Думаю, нет, – пожала девушка плечами.

– И все?.. Ты должна была сказать, что есть клиники, где лечат наркоманов.

– Ну, есть... Можно, и в клинику...

– А дальше что?

– Ну, жить буду...

– С кем?

– С мамой...

– А я? Где я в твоих планах?.. Я тебе что, больше не нужен?

– Наверное, нужен...

– Наверное!.. Не любишь ты меня, Ника! – с каким-то непонятным злорадством в голосе протянул Женя.

– Люблю...

– Да ладно, не напрягайся. Не нужна мне твоя любовь...

– Ну, чего ты? Люблю я тебя... Очень сильно...

– Это ты любишь, а не меня!

Он достал из кармана пакетик с порошком и с пренебрежением бросил его на колени девушке.

– Это последнее. Больше нет.

– Да мне больше и не надо!

Вероника снюхала дозу и у нее поднялось настроение. Захотелось вдруг петь и плясать. Она включила музыку погромче и задергала руками в такт быстрому танцу. Но Женя выключил приемник.

– Смотреть противно!

– Сам ты противный! – Девушка надула губы и, сложив руки на груди, отвернулась.