Дело об избиении младенцев - Михаил Карчик

Этого человека сербы всегда называли Полковником, хотя никто не спрашивал его о настоящем звании. Просто четники, как, впрочем, и любые партизаны-добровольцы считали: генеральское дело — сидеть в штабе, разглядывать карты и отдавать приказы. Самый высший чин, который может появиться на поле боя, чтобы исполнить эти распоряжения — полковник. Этот человек официально не числился в армии Сербской краины, однако принес своим соратникам больше пользы, чем сотни русских студентов или полуказаков, прибывших в Боснию защищать православие пулей и гранатой. Пару раз в год Полковник «дядя Паша», с небольшой группой, приезжал в Белград через венгерскую границу, потом переходил боснийскую. После этого его отряд из десяти человек вооружался на месте заранее приготовленным оружием и приступал к работе за линией фронта.

Именно отряд дяди Паши уничтожил в тридцати километрах от Сараева мусульманский штаб и пятерых пакистанских инструкторов, найденных там. В подвале бывшей школы, где азиатские гости учили своих собратьев по вере тактике партизанской войны, люди Полковника нашли двух связанных сербских девушек, используемых мусульманскими офицерами почти каждый день. Когда на рассвете до штаба добрался отряд правительственных сил, исламцы нашли только трупы. Во рту каждого из них было свиное ухо.

На следующий год, когда сербы два месяца не могли овладеть местечком Летовице, потеряв зазря более двухсот бойцов, за дело взялся дядя Паша. К рассвету его люди уничтожили всех часовых и поставили мины возле вражеских казарм и штаба. Вернувшись на сербские позиции, Полковник передал командиру отряда, бывшему студенту Сараевского университета, коробку дистанционного управления, чтобы тот нажал кнопки перед штурмом. Уже к вечеру все мировые информагентства разнесли весь о Летовицкой катастрофе войск боснийского правительства, а в военно-аналитических статьях наиболее серьезных европейских журналов сообщалось, что сербы в этот день не потеряли ни одного человека.

Полковника не удовлетворяли пара сотен марок в месяц — обычная плата для русских добровольцев. Его гонорар был сравним с вознаграждением западного наемника, командующего боснийским отрядом. Конечно, офицер-англичанин, способный провести такую же квалифицированную диверсионную операцию, получал гораздо больше. Но все равно, за два месяца работы в бывшей Югославии, Полковник привозил домой больше денег, чем за год зарабатывал генерал Российской армии. Однажды его отряду в качестве премии дали недвижимость — небольшую виллу, расположенную почти на линии фронта. Трое бойцов решили остаться в Боснии после войны. Один собирался привезти жену из Самары, другой женился здесь, а третий пока предпочел остаться холостяком.

Через два месяца война кончилась. А полтора года спустя Полковник вернулся. О том, что заставило его покинуть Россию, он не рассказывал. И даже Сашка, принимавший вместе с ним участие в боснийской кампании, ничего не рассказывал своим друзьям о питерских приключениях дяди Паши. Поэтому им пришлось специально выходить на своих друзей — сослуживцев бывшего командира, которые совсем недавно работали с ним в России. Однако и те удовлетворили любопытство ветеранов недавней войны лишь отчасти.

В Петербурге Полковник возглавил охранную организацию, называемую «Бухгалтерия», а его самого называли Главбухом. Контора работала на местную фирму «Транскросс». Потом в фирме умер владелец, начались обычные финансовые разборки. В итоге, Главбух, в задачу которого входило охранять «Транскросс» от внешних посягательств, был втянут исполнительным директором в игру против настоящей наследницы. «Главбух» понял, в чем дело лишь когда чуть не убил несколько невинных людей, которые, на самом деле, тоже работали на фирму. После этого дядя Паша затосковал в России и приехал в Боснию, к своим боевым друзьям.

«Главбух» жил на втором этаже виллы. До середины дня он гулял по окрестным холмам с кавказским овчаром Ремом, иногда подстреливая зайцев, разжиревших на заброшенных полях. Вечером он сидел с друзьями у камина или курил в одиночестве на балконе. Бывшие подчиненные уважали своего командира и старались не тревожить его, когда он размышлял. Жизнь на вилле была спокойной и размеренной. Лишь однажды шесть вооруженных мусульман благополучно пройдя ООНовские посты, навестили долину, желая поближе познакомиться с теми, кто поселился на их земле. У Главбуха и его людей под рукой было практически то же оружение, с которым они недавно воевали. В итоге, из шести смельчаков назад вернулся только один, отпущенный ради того, чтобы он рассказал свои собратьям по вере о судьбе тех, кто осмеливается слишком близко приблизиться к маленькой русской колонии. С той поры больше визитов не было.

Однако, теплым мартовским утром Главбуха разбудила не вражья вылазка, а телефонный звонок. Разумеется, окрестные подземные коммуникации были растерзаны еще три года назад, поэтому Полковник пользовался спутниковым телефоном. Он, как и некоторые другие предметы, полезные для обитателей виллы, достался им в качестве военных трофеев.

Главбух говорил долго. Сашка, куривший на балконе, слышал только отдельные слова. Иногда Полковнику не удавалось довести фразу до конца, и Сашка удивлялся: кто же осмелился оборвать командира? Потом он понял.

«Я повторяю: в Россию не вернусь… Кто отобрал лицензию?.. Не надо плакать… Не бойтесь… Хорошо, я постараюсь»…

Потом Главбух вышел на балкон, закурил и три минуты, не отрываясь, рассматривал близлежащие горы.

— Значит так, Саня. Придется мне на пару недель смотаться в Питер.

— Родственники зовут?

— Почти родственники, — усмехнулся Главбух, — Нина Климова. Сашка молча кивнул. Он был вместе с Главбухом, когда они в прошлом году защищали наследницу Даутова от посягательств не очень добропорядочных людей.

— У нее проблемы?

— Угадал. Наезды пошли по полной программе. Разные налоговые проверки, грязные статейки — это не моя специфика. Но кроме этого у охранной фирмы изъята лицензия. Другую фирму не нанять: Нина говорит, что ГУВД приватно объяснило всем охранным конторам — с «Транскроссом» сотрудничать нельзя. Иначе, мол, и вы лицензий лишитесь. На Выборгском шоссе уже третий день неизвестно кто нападает на фуры. Ничего не отнимают, только бьют шоферов и выбрасывают груз. Она за своего сына боится. Умоляла приехать и помочь.

— Уговорила?

— Знаешь, когда она стала сулить какие-то суммы, я ей сразу объяснил: это для меня сейчас неинтересно. Всех денег я не заработаю, а чтобы спокойно жить — хватит. И тут она разрыдалась. Про отчима говорила. Умоляла помочь ради его памяти. Я, конечно, не стал говорить ей все, что думаю. Ведь отчим ее, если спокойно подумать, все проблемы сам создал. Работал под своими чиновниками, мухлевал, мог по мелочам кинуть. Ни я его не спасал, ни он меня, так что я ему, ни живому, ни мертвому не обязан. А вот перед дочкой должок у меня есть. Помнишь, как мы по глупости против нее работали? Конечно, ничего не случилось, но все-таки. Короче, решил я посетить матушку-Россию. Надо будет и Климовой помочь, и кое-какие дела уладить. А потом — обратно. Хочешь со мной? Работа будет хлопотной, но деньги хорошие, гарантирую.