Мальчик в свете фар - Самюэль Бьорк

– Афганистан. Северный регион. Американцы начали грандиозную операцию под названием «Operation Endurance», и мы участвовали маленькой группой в шесть солдат, все из Альфы. Один из них – наш преступник, Иван Хоровиц. Не буду вдаваться в детали, как я уже сказал, это NTK, но, тем не менее, есть повод полагать, что произошедшее там – основа того, с чем мы столкнулись сейчас. Акция мести, какая-то ненависть к Норвегии, или как это называют, в любом случае, вы увидите, почему мы так уверены в том, что это наш преступник.

Эдвардсен сделал глоток воды.

Снова пустыня. Выжженные горные вершины.

– Весна 2010. Во время выполнения регулярного задания Альфа попала в засаду. Мы потеряли пятерых. Единственный выживший – Иван Хоровиц. Все еще не совсем ясно, что именно случилось, но, по словам Хоровица, он очнулся после взрыва, не в состоянии объяснить произошедшее. Осколочные ранения груди и живота, сломанная нога. Следующие десять дней он провел в горной пещере. Пил собственную мочу. Ел… ну, это неточно. Как бы то ни было, наконец он смог дотащить свое израненное тело до ближайшей дороги, где его подобрал патруль.

Эдвардсен серьезно посмотрел на собравшихся и продолжил:

– После отчета о выполнении задания и пребывания в полевом госпитале Хоровица отправили домой, в Норвегию, где его действительная военная карьера закончилась. Мы вручили ему медаль, пытались помочь адаптироваться, предложив офисную работу, но Хоровиц изменился. Он хотел связаться со СМИ, считая несправедливым, что он потерял всех своих товарищей, и полагая, что люди должны узнать, что произошло. Ну, вы, наверное, понимаете. В конце концов нам пришлось отпустить его. Мы вплотную следовали за ним – чтобы помочь, конечно, но также и чтобы приглядывать за ним.

Эдвардсен снова нажал на экран.

– 2011. Хоровица кладут в психиатрическое отделение Блакстада. Его выписывают в начале 2012. И на этом обрываются все следы. Ни снятия денег со счета. Никаких зарегистрированных электронных действий. Словно Иван Хоровиц больше не существует. Были предположения, что он покончил жизнь самоубийством, но тело не было найдено. Мы закрыли дело. И вот теперь это.

– Новая личность?

Сухой голос человека в синем галстуке.

– Наиболее вероятно, – кивнул Эдвардсен.

– И эта ненависть реальна?

Новый спокойный голос, на этот раз от человека в сером галстуке.

– Я боюсь этого, – кивнул Эдвардсен. – Отчеты наших психологов показывают, что Хоровиц уже после возвращения домой проявлял признаки того, что мы называем тревожное отрицательное поведение.

– Часы тикают, – вдруг кашлянул пожилой мужчина на краю стола и почти незаметно кивнул Мунку и Голи.

– Да, – пробормотал Эдвардсен. – Мунк и Голи, верно?

Мунк кивнул.

– Естественно, мы запустили операцию поиска Ивана Хоровица, но вам необходимо сделать следующее.

Его голос изменился, тон вдруг стал приказным. Мунку это не понравилось, но он промолчал.

– Мы выйдем с Хоровицем в СМИ, покажем фотографии. Мы добудем то, что вам нужно. Он – главный подозреваемый по делу. Но подробности сообщать не будем.

– Слушайте… – заговорил Мунк, но его перебили.

– Хорошо, – сказал еще один в другом галстуке. – Кто-то же должен был его видеть? Даже если он прячется? Никто не может быть абсолютно незаметным, может быть новая работа, друзья, соседи?

– Именно, – кивнул Эдвардсен. – На это вся надежда – что кто-то его узнает. Если нам повезет, это произойдет быстро, прежде чем он… выберет новое имя из списка.

– Мы предложим кому-то из них защиту? – сказал мужчина в очках, подняв бумагу.

– Разумеется, мы это обсуждали. Но, как видите, большинство имен довольно распространенные. Нильс Ульсен, Янне Андерсен – о скольких возможных жертвах идет речь? У нас нет ресурсов. К сожалению, это просто-напросто не получится реализовать.

Последнее было сказано с чувством, которое на первый взгляд могло напоминать человечность.

– Итак, – продолжил генерал, бросив взгляд на Мунка. – Полиция. Теперь Иван Хоровиц официальный подозреваемый. Это лучший угол зрения, с которого мы можем его представить, не вызвав панику. Подозреваемый в тройном убийстве. Поэтому мы ищем его. Мы думаем, этого достаточно. И надеемся, такая тактика даст нам то, что нам нужно, чтобы найти его. Конечно, мы пустим в ход все свои ресурсы, но к этому мы еще вернемся.

– Но… – начал было Мунк, но его снова перебили.

– Извините, Голи, верно?

Анетте кивнула.

– Мы пришлем то, что вам нужно. В остальном все как обычно, ок?

– Вы хотите сказать, чтобы я не посвящал в суть дела свою команду? – спросил Мунк.

– Сообщите только, что он подозреваемый.

– Но как я должен…

– Вы справитесь, – сказал Эдвардсен и, очевидно, собрался перейти к следующему пункту повестки дня.

Молодой человек, проводивший Мунка с Голи сюда, почти незаметно появился в комнате.

– Я провожу вас, – вежливо улыбнулся он и кивнул на широко открытую дверь.

Миа стояла у кремово-желтого кирпичного здания на Стургате. Зайти внутрь она боялась. Она уже бывала здесь раньше, но это было давно, в былые времена. В другой жизни. Вид этого здания пробудил в ней нежелательные воспоминания. Центр приема Приндсен. Приют для наркоманов, управляемый коммуной Осло. Срочная ночевка. Комната для уколов. Лечащие врачи. Психологи. Медсестры. Дантист. Помощь в возвращении домой. Поэтому она и была здесь. Забирала отсюда Сигрид.

Черт, это было тяжело.

Сестра сидела на полу в углу, обхватив себя руками, и казалась такой крошечной.

«Прости, Миа».

«Господи, Сигрид, конечно, ты можешь звонить мне».

«Я не хотела тебе мешать».

«Ты мне не мешаешь, Сигрид, конечно, я помогу тебе. Что случилось?»

Милые, но сдержанные лица. Из одной холодной комнаты в другую. С бумагами на подпись.

«У меня все плохо, Миа».

«Хочешь поехать со мной? Ко мне домой?»

«А можно, Миа?»

«Конечно, Сигрид».

«Я тебе не помешаю, обещаю».

«Ты никогда не мешаешь, Сигрид».

Новые люди. Новые анкеты для заполнения. На переднем сиденье машины – почти прозрачное тело сестры, завернутое в плед.

Миа очнулась от мыслей, когда мимо прогрохотал трамвай. Она взяла себя в руки. Вошла в черные кованые ворота и нашла ресепшен.

– Добрый день, чем я могу вам помочь?

Приветливое, но усталое лицо в окошке.

– Миа Крюгер, у меня встреча с Милдрид Линд.