Эхо войны - Леонид Гришин

– Если ты или кто-то другой еще раз позволите себе такие шутки в мой адрес, то я сброшу сказавшего с эстакады в нижний бьеф, ты запомнил?

При этом на каждом слове он ударял своим мощным указательным пальцем монтажнику по лбу. Сказав это, он бросил его. Тот упал на крышку турбины, стал хватать воздух ртом, не в силах что-то сказать. Все вокруг стояли и смотрели в недоумении. Никто и никогда не видел бригадира в такой ярости, таким жестоким: он держал этого монтажника так, что всем казалось – он его задушит.

Бригадир посмотрел на всех – прораб и мастер стояли не шелохнувшись. Постояв несколько секунд, он повернулся и пошел. Никто его не остановил и не окликнул. Прораб подошел к монтажнику, которого бригадир чуть не задушил, похлопал его по щекам. У того хлынули слезы из глаз, он закашлялся, и прораб велел ему идти в прорабскую.

Когда электрики сделали дополнительное освещение, монтажники приступили к спариванию валов. Я не ожидал от бригадира такого. Мне не раз приходилось общаться с ним по работе, но я никогда бы не подумал, что он может быть таким жестоким. Он был довольно хорошо эрудирован, и в бригаде у него всегда был порядок. Я не помню ни одного дефекта, который бы произошел по вине его бригады.

…Как-то раз я разговорился с начальником участка.

– Странный у тебя бригадир, Василий Егорович, – сказал я.

– Да, я сам замечаю за ним странности, но специалист он очень хороший. Кстати, с высшим образованием. Я ему несколько раз предлагал должность старшего прораба, зама главного инженера с последующим повышением до главного. Его знания, и как монтажника, и как технолога монтажа, давно переросли должность бригадира слесарей. Но он всегда отказывался, может быть, из-за того, что деньги были нужны, ведь все-таки бригадир монтажников получает в два, а то и в три раза больше, чем главный инженер или прораб. Вообще, у него много странностей: я предлагал ему квартиру – он и от квартиры отказался. Сказал, что комнаты в общежитии ему достаточно. Главное, сказал, чтобы была отдельная. Живет в отдельной комнате в общежитии, увлекается рыбалкой, – рассказал мне начальник участка.

О его увлечении я знал, я даже встречал его несколько раз на рыбалке, но вместе нам не приходилось рыбачить.

Когда Спецгидромонтаж коллективно выезжал на рыбалку, бригадир никогда не ездил. Ездил один на Пустынный остров.

Прошло несколько дней после той истории с монтажником. Я поехал рыбачить на Пустынный остров. Пустынный остров находится в нижнем бьефе. По территории он довольно большой, я бы не сказал, что он «пустынный», поскольку там и деревья растут, и даже посреди острова есть небольшое озеро. Я уже несколько раз рыбачил на этом Пустынном острове с правого берега. Там было что-то вроде пляжа, песок хороший, неподалеку и деревья растут, поэтому можно было и дров для костра найти, и прочие удобства. Я как-то прошел ниже по течению, и мне там очень понравилось одно место. Место было уже кем-то обжито или, как говорят, «обрыбачено». Чувствовалось, что там уже кто-то рыбачил. Были там даже сделаны столик и скамейки. Поскольку никого не было, а дело было в пятницу, я приехал сюда и решил на этом месте расположиться. Это был конец августа, на Волге тепло и прекрасно; время такое, что уже начинает брать судак.

Я расположился, приготовил закидные удочки на судака и на леща. На судака обычно ставили закидные: это груз-свинец в виде ложки и два крючка. На эти крючки цепляется уклейка и забрасывается. Забрасываешь подальше и ставишь сторожок – обычно расщепленную ивовую палочку и колокольчик – ждешь поклевки. Таким же образом, примерно, и на леща, только вместо уклейки вешаешь червя. Сейчас я приехал раньше обеда, расставил закидные, поставил палатку, так как я настраивался провести здесь два дня – субботу и воскресение, заготовил дров для костра, поставил треногу под котелок. Расположился удобно.

Вдруг вижу – по берегу идет человек в мою сторону. Я издалека сначала не узнал его, а потом рассмотрел, что это Василий Егорович. Его фигура заметная, он очень высокий, прямой, совершенно не сутулится. Он широким шагом шел в мою сторону. Метров за пятьдесят остановился, увидел, что место уже занято мной. Очевидно, он хотел остановиться на этом месте, что облюбовал я. Он не стал ко мне подходить, а стал обустраиваться выше по течению. Я тем более не пошел, поскольку знаю его нелюдимость.

Прошло какое-то время, у меня судак не брал почему-то, поймал лишь пару подлещиков да одного язя. Мне хотелось поймать судака. Я вытащил проверить закидную на судака – уклейки нормальные, совершенно не тронутые. Решил снова забросить. Взял, раскрутил над головой и отпустил. Груз полетел вместе с крючками и наживкой в заданном мной направлении. Проделывая эту операцию, я заметил, что в метрах десяти от меня стоит Василий Егорович и наблюдает за моими действиями.

– Неправильно забросил, надо метров на десять дальше, – сказал он после того, как подошел ко мне.

Я его послушался – раз человек говорит, значит, наверное, знает. Я вытащил закидную, снова проверил насадку – уклейку, раскрутил и забросил, как мне показалось, метров на десять дальше. Ему снова не понравилось.

– Надо метра на три-четыре выше по течению брать.

Я не стал перебрасывать, а только заправил сторожок.

– Не будет спичек? – обратился он ко мне, – я свои случайно уронил в воду – нечем прикурить.

Я дал коробок, он взял, сказал спасибо и ушел. Только он отошел, как у меня сработал сторожок на ту удочку, про которую он мне подсказал. Я подсек и чувствую – что-то есть. Обычно, когда выводишь судака, трудно определить, что именно там есть, потому что он редко сопротивляется. Говорят, что судак – самая глупая рыба, поэтому я вначале подумал, что была поклевка ложная – сошел. Когда стал подводить к берегу, то увидел, что там приличный судак подцепился, килограмма на два. Я обрадовался такой удаче, поместил судака в садок, заправил еще и точно, как подсказывал мне Василий Егорович, взял примерно на три-четыре метра выше по течению и забросил, как он мне советовал.

Не прошло и семи минут, а у меня опять сторожок сработал. Таким образом я наловил тогда немало судаков.

Когда дело уже катилось к закату, я решил сварить уху. Выбрал для ухи лещей, судачков и язя – почистил их, промыл, развел костер.

Периодически у меня срабатывали сторожки, и я подлавливал рыбу. Когда уже уха была готова, я пошел к Василию Егоровичу, предложил составить мне компанию. Он задумчиво посмотрел на меня, как будто решая, принимать предложение или нет, но потом согласился.

– У меня уха будет минут через пятнадцать готова, – предупредил я его и ушел.

Минут через десять он пришел ко мне с пакетом. Мы сели за стол, я принес уху, миски, а он из своего пакета достал бутерброды и бутылку «Столичной». У меня тоже была уже открытая бутылка «Пшеничной», поскольку в уху я добавляю рюмку водки. Мы стали ужинать, разговор у нас был, в основном, вокруг рыбалки – как, на что и когда ловить? У него были, конечно, глубокие знания: о рельефе, много он знал и о погодных условиях. К примеру, я не умел определять ямы под водой на Волге, а он, глядя на воду, мне говорил: