Четвертый крестовый поход - Джонатан Филипс

Еще два подразделения, помогавшие оборонять Константинополь в 1203 году, состояли из жителей Пизы и Генуи. Эти представители купеческих общин перенесли ожесточенную торговую конкуренцию с венецианцами на поля крестовых походов и на Босфор. Лидеры крестового похода позже утверждали, что им противостояла византийская армия из 60 тысяч рыцарей, не считая пехотинцев.[364]Современные историки оценивают императорскую армию в тридцать тысяч человек — не считая, разумеется, жителей Константинополя, которые в случае необходимости могли сражаться наряду с регулярной армией.[365] Если хоть одна из этих цифр справедлива, то у греков был значительный численный перевес, равно как и преимущество, которое обеспечивали надежные оборонительные сооружения самого Константинополя.

Дож и вожди крестоносцев теперь должны были обдумать свои дальнейшие действия. Дандоло, как всегда практичный, предпочитал осмотрительность. Ориентируясь на свои предыдущие посещениям Константинополя (в 1171 и 1183 годах) и на данные, полученные от венецианцев, живших в нем в течение десятилетий, он настаивал на том, что крестоносцам необходимо собрать достаточные запасы и действовать с должной осторожностью. Он говорил: «Вы участвуете в величайшем и опаснейшем предприятии, каковое никогда прежде не совершалось, а потому для нас особенно важно действовать мудро и предусмотрительно».[366] Дандоло считал, что недостаток продовольствия и денег у крестоносцев может заставить их обратить внимание на захват и ограбление окружающих земель. Они могут рассеяться и потерять людей — а этого армия не может себе позволить, учитывая масштаб стоящей перед ней задачи.

Неподалеку от Константинополя находились Монашеские острова (теперь они именуются Принцевыми островами и располагаются примерно в 5,5 милях от основной части города), где, по сведениям дожа, производилось зерно и мясо. Он порекомендовал флоту встать на якорь именно там, собрать припасы и подготовиться к нападению на город. В XIII веке Дандоло предложил свою версию одного из самых знаменитых военных афоризмов всех времен: «сытый солдат имеет больше шансов на победу, чем тот, у которого в желудке пусто».[367]

24 июня, в день Иоанна Крестителя, корабли были подготовлены к бою. За долгое путешествие большая часть военного снаряжения на них была убрана или надежно укрыта, чтобы предохранить от действия стихий. Теперь, при приближении к Константинополю, на верхушках мачт были подняты знамена и вымпелы, а на борта навешены рыцарские щиты. Флот вновь приобрел тот красочный вид, который имел, отправляясь из Венеции почти девять месяцев назад.

На сей раз война была неизбежна — но не против неверных, а против раскольников-греков и императора-узурпатора. Корабли в первый раз прошли под стенами Константинополя. Первыми двигались транспорты, затем боевые корабли. Когда суда подошли ближе к городу, размер оборонительных сооружений, плотность и красота застройки, когда весь горизонт был закрыт тесным строем дворцов, церквей и монументов, наверняка заставил вздрогнуть сердца крестоносцев. Они скользили по морю мимо городских стен, огромного Ипподрома, прекрасного дворца Буколеон. Затем явилась Святая София, нерушимо прильнувшая к вершине горы близ восточной оконечности города. Некоторые воины были столь взволнованы возможностью начать сражение, что выпустили стрелы и снаряды в византийские корабли, стоящие под самыми стенами, не причинив им никакого вреда.

Греки со своей стороны плотно заполнили городские стены, стремясь разглядеть своих противников. Наверняка и они ощущали трепет. Последней крупной армией крестоносцев, проходившей через Византийскую империю, была армия Фридриха Барбароссы, которая в 1189–1190 годах не ответила на вызов и прошла по их землям. Воинственные уроженцы Запада воспринимались угрозой для Константинополя со времен Первого крестового похода, и многие из греков считали, что крестовые походы были лишь предлогом для нападения на их город.[368] До сих пор эти опасения не оправдывались, но в 1203 году среди европейцев присутствовал претендент на императорский титул, что делало опасность сильнее, чем когда бы то ни было. Существовало и еще одно различие с прошлыми случаями: теперь армия угрожала Константинополю с моря, в то время как раньше город мог бояться только сухопутных сил. Присутствие же на флоте крестоносцев царевича Алексея делало опасность небывалой.

Свежий попутный ветер заставил флот пройти мимо предполагавшейся стоянки у Монашеских островов, и крестоносцы направились к материковой части Малой Азии, где стали на якорь близ императорского дворца Халкидон, против основной части города, лежавшего в двух милях отсюда через Босфор. Естественно, знать разместилась в самом дворце, «одном из самых прекрасных и очаровательных», по словам Виллардуэна.[369] Был разбит и палаточный лагерь, в котором обосновались рыцари и пехотинцы. Лошадей перевели на берег, вновь осторожно приучая их к terra firma после недель, проведенных в море. Крестоносцам повезло, поскольку урожай был только что собран и лежал в скирдах, словно давая возможность забрать столько, сколько необходимо. Это, разумеется, указывало на отсутствие серьезной подготовки к войне со стороны Алексея III: оставить противнику легкодоступное продовольствие в пределах легкой досягаемости от города, который враг собирается осадить, было непростительным промахом.

Спустя два дня крестоносцы переместили весь свой лагерь еще на три мили вверх по восточной стороне Босфора в другой императорский дворец — Скутари. Они по-прежнему собирали все возможные продовольственные запасы, готовясь к осаде. Тем временем Алексей III решил ответить на угрозу, выдвинув войска из Константинополя и закрепив за собой позицию на европейской стороне напротив крестоносцев с целью предотвращения их высадки здесь. В конце июня 1203 года две армии стояли друг напротив друга по разным сторонам Босфора, ожидая начала боевых действий.

Первая осада Константинополя, июль 1203 года

Оставалось еще две возможности избежать столкновения. Во-первых, можно было убедить крестоносцев удалиться; во-вторых, с согласия императора Алексея III или без такового греки могли открыть ворота царевичу и позволить ему вернуть себе власть над городом и империей.

Первым пришлось действовать императору. 1 июля разведывательный отряд крестоносцев примерно в девяти милях к востоку от своего лагеря разбил наголову крупное подразделение греческих рыцарей. Крестоносцы захватили много боевых коней, а также мулов, византийцы спаслись бегством. Угроза со стороны воинства Запада была очевидной, как и урон, нанесенный греческому боевому духу. Возможно, именно в этот момент императору следовало начать дипломатические переговоры.