Шестое чувство - Дана Делон

Я в ужасе смотрю на свою мачеху, и она, словно читая мои мысли, согласно кивает.

– Да. Потом ее долго преследовали кошмары, она толком не могла спать. Но в последние пару месяцев все было хорошо. Она прошла терапию, и успокоительные помогали. Хотя она упорно пропускает свои сессии с психологом, и я уже не знаю, что с этим делать, – устало произносит Амели. – Уж лучше бы она никогда не ездила в эту чертову Италию!

– Италию? – ошеломленно переспрашиваю я и тут же прикусываю язык.

– Да, они с подругой решили устроить себе приключения.

– А давно это случилось? На каких именно каникулах?

Амели делает еще один глоток, а мое сердце бешено колотиться в ожидании ответа.

– Это было на осенних каникулах. В самом начале учебного года. Она потом столько занятий пропустила. Но панических атак в течение дня никогда не было. Помню, она чувствовала себя неважно в темных помещениях, пришлось покупать ей ночник. Но и это постепенно прошло.

– Видимо, похожая ситуация напугала ее. Триггер или как это называется? – говорит папа.

Амели кивает:

– Скорее всего, так и есть. Надо позвонить ее психологу и рассказать об этом.

– Да-да, нужно понять, что делать дальше, – соглашается он и крепче обнимает Амели. – Все будет хорошо, мы со всем справимся.

– Я до сих пор так злюсь на нее, – неожиданно признается Амели. – Как можно было купить билеты на ночной автобус? Зачем она решила ночью идти пешком домой?… Чем она вообще думала?

Папа ласково гладит ее по голове.

– Брось, Амели. Ты что, не помнишь себя в молодости? Когда ты молод, ты неуязвим. По крайней мере, так думает большинство.

Она с ним соглашается, а я молча встаю с кресла и направляюсь в свою комнату. Услышанное словно ударило меня обухом по голове. Я пытаюсь сказать себе, что миллион человек проводят каникулы в Италии. Я пытаюсь убедить себя, что это всего лишь совпадение. Тем более девушка Адама была итальянкой. В этот момент я понимаю, что он никогда не говорил мне, что она итальянка. Я сама сделала такой вывод. Его девушка могла быть кем угодно. Одна мысль беспорядочно сменяет другую. Сегодняшний разговор с Полин всплывает в памяти.

– Как именно она объявилась? – спросила она.

– Я не знаю, скорее всего, позвонила.

– Нет, Эмма. Звонок – полнейшая ерунда, ради одного звонка не заканчивают отношения. Они сто процентов встретились.

– Нет, не может быть. Как бы они встретились?

– Может, она приехала в Париж?

– Он бы сказал мне. наверное, – неуверенно произнесла я, так как ни в чем не была уверена.

Полин задумчиво нахмурилась и несколько секунд просто молчала.

– Брось его первой, Эмма, – вдруг сказала она и заглянула мне в глаза, – если он вспомнил о ней спустя пять месяцев, если они встретились и эта встреча так его впечатлила, что он решил поставить точку в ваших отношениях, то он того не стоит, Эмма. Пошли его первой.

Я смотрела на подругу и не могла понять, как ей объяснить, что это Адам. Мой Адам. Бросить его. невозможно, немыслимо. Он часть меня. Самая лучшая часть меня.

Я прохожу мимо комнаты Лили. Дверь осталась приоткрытой, и я вижу ее спящей. Это не может быть она. Ведь правда, не может? Я схожу с ума и придумываю то, чего нет. Внутренний голос требует, чтобы я перестала прикидываться дурой и посмотрела правде в глаза. Но я не готова. Я просто-напросто не готова.

Лили

Мама присаживается ко мне на постель, я открываю глаза и тут же резко сажусь. Глазами ищу красную тетрадь и, увидев ее на полу, спокойно выдыхаю. Только не хватало, чтобы она это прочитала.

– Эмма мне все рассказала, – говорит она и ласково берет меня за руку. – Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и лучше, – честно отвечаю я. Тихонько тру бедро и запястье. Удары об асфальт не прошли даром, но я только сейчас начинаю чувствовать боль.

– Я поговорила с Бертраном. Он ждет твоего звонка по видеосвязи сегодня.

Я морщусь, и мама не выдерживает:

– Лили, прекрати вести себя безответственно!

– Мам, мне сложно говорить о случившемся с мужчиной, – наконец признаюсь я. – Мне сложно рассказывать ему, как сильно я испугалась, когда почувствовала чужую руку у себя на теле. Как омерзительно было, когда лазили по карманам и лапали меня.

Мама выглядит ошеломленной, ведь до этого я не рассказывала ей таких подробностей. Один раз, еще в больнице, сказала, что прикасались ко мне там, где я не хотела, и все. У нее в глазах собираются слезы, и я начинаю ненавидеть себя за сказанное.

– Только не плачь, пожалуйста. Я и так чувствую себя виноватой за случившееся.

Мама крепко обнимает меня и нежно целует в щеку:

– Все будет хорошо, моя девочка. Мы найдем другого психолога, с кем тебе будет комфортно.

Я глажу ее по спине и тихо бормочу:

– Спасибо.

Надеюсь, новый психолог не будет спрашивать об отце. Я не озвучиваю этого вслух, потому что знаю, это вызовет шквал вопросов, отвечать на которые я не готова.

Адам так и не ответил на мое сообщение. Весь вечер я просиживаю в своей комнате, стараясь не встретиться с Эммой. Не знаю, как смотреть ей в глаза после произошедшего. Мне стыдно за собственную слабость. А еще мне стыдно за то, что у нее на глазах я вцепилась в ее парня. Вцепилась мертвой хваткой, полностью теряя контроль. Уверена, она не понимает случившегося и пытается найти этому логическое объяснение. Вот только у меня сейчас нет сил притворяться и делать вид, что ничего не произошло. Ночью мне удается кое-как уснуть, а утром я впервые за долгое время просыпаюсь в 8:10 и от неожиданности не знаю, как быть. Привыкла начинать день с пробежки, но сейчас даже толком позавтракать не успеваю. Быстро принимаю душ и выхожу из комнаты с рюкзаком на плече.

– Побежали, Лили, – кричит Эмма, – я налила тебе кофе в термос и купила круассан. Съешь по дороге.

– Спасибо! – искренне благодарю я, заглядываю в ее глаза в поисках вопроса, недовольства или непонимания. Но Эмма лишь улыбается мне и поторапливает.

– Давай быстрее, – она выходит из квартиры.

Я облегченно вздыхаю и мчусь за ней.

Мы вовремя успеваем в школу. Первый урок – математика. Со звонком в класс входит мадам Пено и садится за стол. В классе стоит шум, и она, недовольно хмурясь, просит всех замолчать:

– Тихо!

Мы замолкаем, и она кивает:

– Так-то лучше. Доброе утро. Надеюсь, вы выспались. У нас сегодня сложный материал.

Пено складывает книги в стопочку и, пробежав глазами по столу, спрашивает: