Дракон, (не) бери меня в жены! - Альма Либрем

Она не успела ничего съесть. И наверняка её отравили не первой. Просто человеческое здоровье гораздо слабее орочьего, вот она и пострадала сильнее других.

Я опустился на колени перед девушкой, чувствуя, как разрывает на части легкие, как горят они огнем от недостачи воздуха, и ладони засветились от колдовства. Сила вошла в девичье тело, перемешиваясь с её кровью, и потекла по её жилам.

Девушка изогнулась дугой и закашлялась, выплёвывая капельки крови. На её внезапно побелевшей коже алый смотрелся убийственно ярко.

Я сделал первый вдох, чувствуя горьковатый привкус яда, и закашлялся и сам, чувствуя, как неведомая зараза терзает тело изнутри. Ощущения были такие, словно я вдохнул мелкие осколки стекла или железа, и эта пыль сейчас оставляет тысячи ранений внутри меня.

Тело отреагировало моментально, стоило ему только позволить. Кровь будто вскипела в жилах, вырабатывая противоядие. Драконья регенерация – могучая вещь, если уметь её правильно применить. Я рисковал, но справлялся с ядом достаточно быстро, чтобы успеть только ощутить боль, но не неисправимые последствия.

А потом, сорвав у одного из орков кинжал с пояса, решительно резанул руку. Кровь струйками побежала по пальцам, и я поднес разрезанное запястье к губам Алисии. Едва заметно надавил на подбородок, заставляя её открыть рот, и алая жидкость потекла просто ей на язык.

Девушка едва смогла сделать глоток. Пребывая на грани сознания и едва-едва хватаясь за жизнь, она выпила всё-таки на ходу сотворенное противоядие – и выгнулась дугой, стоило только крови исчезнуть в её глотке.

Алисия билась в судорогах, пыталась сжимать зубы, подсознательно противясь каплям крови, что падали ей в рот, но я не отпускал. Держал крепко, зная: это единственное, что может помочь достаточно быстро и без необходимости узнать, что же за яд использовался.

Он висел в воздухе. Эта мерзкая отрава вдыхалась и выдыхалась мною, и я знал, что кровь постепенно крепнет, набирает силу. Но подобная процедура регенерации доступна могущественным драконам, никак не оркам. Наверняка нападение было рассчитано именно на них, а не бедную Алисию, просто попавшую, получается, под горячую руку.

Проклятье.

Наконец-то девушка перестала биться в судорогах. Она обмякла в моих руках, и я осторожно уложил её на полу. Коснулся щеки в ободряющем жесте, который Алиса наверняка не ощутила, и с трудом сдержал тяжелый вздох.

Леди Фариас была одной из немногих, кто сохранял способность мыслить адекватно на этом отборе. Порядочная, в общем-то добрая девушка, она была бы хорошей невестой, если б все мои мысли не занимала Беатрис. Но вне зависимости от моих собственных любовных предпочтений Алисия точно не заслуживала того, чтобы так пострадать. В этом я уж точно не сомневался.

И теперь, бледная, едва живая, лежала на земле, пережив отравление опасным, вероятнее всего, очень смертоносным ядом.

А я даже не мог побыть с ней лишнюю минуту.

Потому что должен был сделать нечто противоестественное и для дракона, и для кузена земнолесского короля.

Исцелить орков.

Я чувствовал на себе не просто тяжелые – убийственные взгляды сдерживаемых главой делегации орков. Видел, что они не опустили свои кинжалы, и то, что до сих пор не бросились на драконьих дворян – это только временная задержка.

Кровь всё ещё текла из моей раны, но, чтобы удержать на месте орка, мне пришлось упереться коленом в его грудь. Они массивны, тяжелы, и полуформа рвалась на свободу, чтобы подарить мне чуть больше силы. Я знал, что смогу выпустить когти, впиться в крепкую орочью кожу, приковать орка к месту, и он не сможет даже сдвинуться с места.

Полуформе хватит сил на многое.

Но кровь тогда может вновь стать ядовитой… Для орка так точно. И Беатрис, помнится, пугалась чешуи и когтей, а Альдо раз за разом повторял, что мне не стоит позволять себе заходить слишком далеко.

Мне пришлось приложить невероятное усилие, чтобы прислушаться к их словам, повторявшимся сейчас у меня в голове, и не выпустить силу на свободу. Держать вырывающегося орка моими слабыми в сравнении с его мощью человеческими руками и ждать, пока кровь капля за каплей стекала в его рот.

У меня не было времени и сил смотреть, что делали остальные, но я ощутил это удивительное облегчение, этот удивленный вздох, когда орки наконец-то поняли, что я делаю с тремя их павшими собратьями. Краем глаза я заметил, как кто-то даже вернул кинжал в ножны.

Я же, пошатываясь, перешел ко второму орку. Этот пострадал меньше своего собрата и уж точно меньше Алисии, ему понадобилось не так много крови, чтобы вернуться в нормальное состояние. Меня уже пошатывало от усталости, от вложенных в исцеление сил, от потраченной крови, но он не бился в судорогах слишком сильно и не так ждал свободы.

Оставался третий. Тот, на кого яд, кажется, подействовал сильнее всего.

Он был громаден. Больше обычных орков, больше даже знакомых мне крупных представителей его расы. Такому не хватило бы одной дозы огня, если б мы сражались с ним лицом к лицу. Настоящий богатырь, такой себе аналог Альдо Велле среди орков. Его физическая мощь невероятна, удержать его будет трудно… Труднее, чем я даже могу себе представить.

И крови понадобится больше.

Рана затянулась, пока я раздумывал, и мне пришлось резнуть кинжалом по руке ещё раз. В этот раз кровь бежала не так быстро, но я всё равно наклонился к орку и поднес истерзанное запястье к его губам. Почувствовал, как едва ощутимо коснулись кожи острые клыки, как капли потекли в рот орку…

Он взревел и выгнулся так, что едва не сломал позвоночник. Шея застыла под причудливым углом. Меня же едва не отбросило на несколько шагов.

Здоровую руку я опустил ему на лоб, коленом уперся в грудь, рану поднес к орочьим губам, надеясь, что кровь побежит быстрее, даруя ему исцеление, но удержать великана было практически невозможно. Он шарил пальцами в воздухе – и вцепился в моё горло.

Я не чувствовал духоты. Только ощущал полуформу, что остро пробивалась на свободу, пыталась найти выход. Вот уже на здоровой руке появилась чешуя. Секунда – и я вновь окажусь в этом промежуточном состоянии, и моя кровь станет огнем, ядом для орка.

А вместе с его смертью полетят в бездну и все дипломатические старания.

Не знаю, в какой момент я поднял взгляд на главу делегации. Не знаю, что орк увидел там.

Отчаянье?

Угрозу?

Видел ли он человека, который борется с драконом и пытается даровать орку жизнь? Или опасную тварь с вертикальными зрачками, огненное существо?

Это не имело значения.

Он меня понял.

Мельгрочет с тяжелым стуком опустился на колени и запел. Отрывистый, гортанный орочий язык в песнях звучал странно и напоминал в самом деле шелест песков. Он не ласкал уши, а вбивался в сознание, как будто его изрезали ножами. Но орк, которого я так отчаянно пытался удержать на месте, поначалу напрягся, вслушиваясь краем отравленного сознания в слова…