Шопоголик и Рождество - Софи Кинселла

– О, Рождество, – она в замешательстве хмурит брови. – Да я никогда особенно не любила Рождество.

Серьезно? Ладно, с меня хватит. Кто-то должен объяснить Дженис, что Фло к нам не вписывается.

О боже.

Спокойствие, только спокойствие. Без паники, Бекки! Это всего лишь Рождество. Я постоянно это себе твержу, но проблема в том, что я в эту мантру больше не верю. «Всего лишь Рождества» не бывает!

Все вышло из-под контроля. Например: 1. Гирлянды из еловых веток постоянно сваливаются с каминной полки, хотя я и пыталась прилепить их скотчем, клеем, привязать леской и даже прижать гантелями. 2. Стеклянный шарик с заснеженной деревушкой внутри вчера разбился. 3. Платье от Alexander McQueen по-прежнему на меня не налезает, несмотря на то что, прежде чем примерить его, я раз двадцать покачала пресс и втянула живот.

(Может, все-таки согласиться на трехчасовую сессию с Ольгой?)

(Ну нет. Ванна со льдом? Они что, издеваются?)

Но что совершенно ни в какие ворота не лезет, так это: 4. Мои гости.

Отношения Сьюзи и Дженис накалились до предела. После того как Сьюзи лопухнулась с тем злосчастным сообщением, она решила вступиться за маму и сказала Дженис, что та не должна была так быстро заводить новую подругу. Дженис надулась и пригрозила, что не придет к нам на Рождество. Но потом передумала и заявила, что раз ее «милая Бекки» пригласила, то в гости она, конечно, придет, а вот Сьюзи, может, и стоит пересмотреть свои планы на праздники.

Аррргх.

Мама же встала в позу жертвы и все время твердит что-то типа: «Если Дженис решила игнорировать мои сообщения и двигаться дальше, что ж, удачи ей. Могу вернуть ее рождественский подарок в магазин».

(Просто для протокола: Дженис не игнорировала ее сообщения, они затерялись где-то в облаке, но на факты у нас больше никто внимания не обращает.)

Джесс не желает принимать ничью сторону. И вообще обсуждать все это не желает. Отвечает односложно, и помощи от нее никакой. Я накатала ей письмо на двух страницах, прося посоветовать, что мне делать, а она в ответ прислала: «Не знаю».

Тогда я попыталась обратиться за помощью к папе, но он сказал лишь: «Ой, все само утрясется». Я бросилась к Люку и получила практически тот же ответ. (Конечно, он дольше говорил, но суть его речи сводилась к тому же «Все само утрясется».) Еще он считает, что я не должна вмешиваться. Вчера вечером, например, он сказал: «Бекки, не можешь же ты отвечать за все. Ты и так взвалила на себя организацию Рождества, так не взваливай хотя бы чужие эмоции».

Звучит разумно. Но мне отчего-то кажется, что у меня нет выбора. Похоже, «эмоции» гостей тоже должен обеспечить хозяин вечеринки, вместе с салфетками, канапе и тому подобным. Потому что в противном случае может так случиться, что у нас вообще никакого Рождества не будет.

В голове у меня целыми днями крутятся все эти язвительные реплики и едкие комментарии, и я все убеждаю себя: «Должен же быть какой-то способ всех помирить». Но у меня просто нет времени всерьез над этим поразмыслить. Потому что, ко всему прочему, мне еще нужно написать речь про долбаный бильярд.

На Сент-Джеймс-стрит я отправляюсь в нарядном платье и с тщательно уложенными волосами, по дороге повторяя про себя известные мне факты о бильярде. Палка называется кий. Это я выучила. Но во всем остальном черт ногу сломит.

Есть еще «балка», «атака прицельным шаром» и «карамболь». А семьдесят шесть карамболей подряд – это фол. Вот только что такое сам карамболь, я никак не могу запомнить.

Убеждаю себя, что никто не станет устраивать мне тест на знание бильярдных терминов. К тому же я выучила несколько фраз, которые можно будет при случае ввернуть в разговоре, чтобы меня приняли за профессионала. Например: «Мне вчера такой дуплет вколотили, жуть просто!» Но я все же очень надеюсь, что мне удастся незаметно просочиться внутрь, произнести речь и улизнуть с портманто. Ну да ладно, Эдвин не даст меня в обиду. Побеседует вместо меня о всяких там дуплетах.