Бунтарка - С. Массери

шоку, стоит Бену подняться со стула и поднять руку, они останавливаются. Бен им кивает в сторону двери, и, послушавшись, они уходят.

– Ну, теперь, когда здесь только мы, – Бен с силой закрывает за ними дверь и снова поворачивается к нам лицом, – я должен извиниться перед тобой, Кора.

– Извиниться? – напрягаюсь я. – За что именно?

Бен пожимает плечами и, обойдя стол, останавливается рядом со мной. Теперь я совершенно его не узнаю.

– В основном за ложь. Я хотел рассказать тебе, кем являюсь, но я не знал, кто ты такая и не понимал этого, пока Никс не привезла нас обратно в Стерлинг Фолс. Здесь уже карты раскрылись сами с собой.

– Чушь собачья, – шепчу я. – Я же рассказывала тебе…

– Мы с тобой оба знаем, что на острове мы не придавали этому значения, – отвечает он. – Но все в порядке. Я рад, что мы познакомились на острове. Ты действительно помогла мне встретиться лицом к лицу с собственными страхами.

– Насчет страховки Кроноса…

– Тебя это беспокоит? – Бен качает головой, положив руку мне на плечо. – Все будет хорошо. Он уже решил, что мы с Джейсом годимся на роль лидеров Титанов. Просто нам нужно скорректировать наш план. Мы не можем убить его, ведь он наш отец.

– Мой отец пил водку и с частой периодичностью избивал меня и мою мать, – говорит Джейс, делая шаг вперед и хватая Бена за запястье. – Мой отец был подлым алкоголиком, который думал, что на свете нет никого сильнее его. – Джейс сжимает запястье Бена, и его рука неестественным образом изгибается. – Даже если этот человек влил немного спермы в мою мать или взял ее как животное… – рычит Джейс, оттаскивая Бена назад. – В любом случае я не буду склоняться перед ним и называть его папочкой.

– Господи, – сплевывает Бен, потирая запястье, а когда Джейс толкает его, тот ударяется спиной о стену. – Тебе не обязательно должно это нравиться, брат. Но это не мешает его словам быть правдой.

Внезапно раздавшиеся выстрелы рядом с домом заставляют всех нас напрячься. Вульф подбегает ко мне и кладет руки на плечи, пытаясь заставить меня опуститься ниже и использовать стол как прикрытие.

Раздаются крики, среди которых мы различаем голоса Никс и Святого.

Я сглатываю комок в горле и поднимаюсь. В это время Бен успевает достать спрятанное оружие. Перепрыгнув через стол, он хватает меня и прижимает дуло пистолета к моему виску.

– Шевельнетесь, и она умрет, – обещает он Вульфу и Джейсу.

Парни обмениваются взглядами. Со стороны улицы снова раздаются выстрелы, за которыми следует грохот, а затем и крик.

Глава 38. Никс

– Ну и каков лучший вариант развития событий? – спрашиваю я, улыбаясь и смотря на Святого через открытое окно машины.

Судя по задумчивому выражению, он размышляет над моим вопросом. И это хорошо, потому что ему явно нужно отвлечься. Его бледность говорит о том, что ему больно, но, конечно же, он никогда в этом не признается.

Мы почти не разговаривали с Вульфом, Джейсом и Корой, а после того как Дэниел прислал сообщение о том, что его дрон засек, как они заходят внутрь особняка, рации перестали работать. Возможно, их заклинило. Случаются же с такими высокими технологиями перебои? Честно говоря, это выше моего понимания.

Дэниел также сказал нам, что сообщение шерифу уже отправлено, так что, в теории, скоро должна прибыть помощь. Но я отношусь к этому скептически. Насколько полезным может оказаться Натан Брэдшоу, когда все дойдет до дела, и будет ли его реакция насколько быстра, насколько нам нужно? Неизвестно. А это означает, что мы сами должны попытаться сохранить всем нам жизнь.

– Лучший вариант? – переспрашивает Святой. – Ну, наверно… Черт, не знаю. Мы все вернемся домой в целости и сохранности. Кронос и Цербер умрут, а их банды расформируются. В правительстве, как и в полиции, исчезнут коррумпированные люди, и кто-то наведет порядок в городе.

– Тогда мы останемся не у дел, ты так не думаешь?

– Возможно, это к лучшему, – пожимает Святой плечами. – Я буду больше времени проводить в своем тату-салоне, а ты…

– А я?

– Ты можешь быть моей музой.

Если бы я сидела в машине рядом с ним, то наклонилась бы и поцеловала его, но я стою снаружи, держа в руках винтовку.

– Какая же из нас получилась пара, – качаю я головой. – Шесть лет назад, когда ты заставил меня прыгнуть со скалы, я не думала, что мы можем оказаться здесь.

– Ты вовсе не любительница сидеть в засаде, да? – хихикает Святой, а затем стонет от боли. Я снова наклоняюсь, чтобы лучше разглядеть его лицо.

– Просто скажи, и мы вызовем Дэниела, чтобы заменить тебя.

– Я в порядке, – говорит он, после чего берет меня за руку и, просунув ту через открытое окно, целует костяшки моих пальцев.

Он быстро отстраняет губы от ладони, и я слышу его прерывистый вдох.

Тут мое внимание привлекает движение у особняка. Я делаю несколько шагов по направлению к дому, но меня замечает один из Титанов. Они тут же открывают огонь. Я пригибаюсь и бегу вперед, прижимаясь к бетонной стене, которая обеспечивает мне укрытие, в отличие от забора из кованого железа, не предназначенного для этих целей.

Взяв себя в руки, на счет «три» я выглядываю из-за угла и открываю огонь. Мне удается поразить одну цель и посчитать, сколько Титанов меня преследуют. Они просто вылетели, как шершни из растревоженного улья, и их количество может прибавиться. Я стреляю, пока магазин не пустеет, а затем перезаряжаю его и, сделав глубокий вдох, выхожу из своего укрытия на подъездную дорожку. Как раз в этот момент от дома отъезжает внедорожник.

Я оглядываюсь назад и вижу Святого, который уже вышел из машины и находится на полпути ко мне.

Черт возьми, он же ранен!

Я не хочу втягивать его в передрягу, ведь он может пострадать, поэтому жестом прошу его оставаться на месте. Стекла внедорожника настолько затемнены, что я не могу понять, сколько человек находится внутри, поэтому стреляю наугад в то место, где, как мне кажется, должен сидеть водитель. В итоге, вместо того чтобы набрать скорость, машина медленно поворачивает, и я успеваю отпрыгнуть в сторону, когда она врезается в бетонную стену. Потрясенная тем, что мне удалось остановить их, я смотрю на внедорожник, а затем поворачиваюсь к Святому, который почти дошел до меня, держась за стену. На его лице явно отражается боль, но он изо всех сил торопится, сжимая рукой