Пространство мертвых дорог - Уильям Сьюард Берроуз

– Эй, парни! – восклицает Тони. – Там что-то движется… – Он показывает на стены кратера. – Вон там!

Шиндлер наводит на указанную точку фотоаппарат с телескопическим объективом… Он видит что-то вроде краснозадой обезьянки высотою не более восемнадцати дюймов… похожая на эмбриона, практически прозрачная, сквозь мягкую просвечивающую розовую плоть можно рассмотреть черные внутренности… он видит, что у твари чуть пониже пупка прикреплен какой-то отросток… гммм, он припоминает египетские барельефы, на которых видны эрегированные пенисы, расположенные необычно высоко – чуть-чуть пониже пупка… но то, что он видит, – больше похоже на какой-то пузырь или небольшой воздушный шар, парящий перед обезьянкой… Щелк-щелк… Они начинают осторожно приближаться к стене… Обезьянка, которая, судя по всему, собирала корм, втягивает пузырь обратно в тело и быстро взлетает вверх по скале.

– Боже мой, да их тут сотни! – Щелк-щелк…

– Боже мой, откуда эта ВОНЬ? – Тони оценивающе принюхивается.

– Гнилая кровь… Мне этот запах знаком по Бельзену… Мы ворвались в лагерь, пытаясь взять в плен военных преступников из числа высших чинов СС… они успели ускользнуть… Эсэсовцы расстреляли всех заключенных, окровавленные трупы были сложены штабелями в три ряда… многих закололи штыками или ножом… Они лежали там уже три дня… Этот запах ни с чем не спутаешь… сперва он может показаться даже приятным. Начинаешь гадать, что это за цветок так благоухает… А вздохнешь поглубже, и тебя сразу вывернет наизнанку… Запах отвратительный, липкий, прямо-таки застревает в горле… Но не резкий, не такой, как от тухлятины… Он медленно вползает в легкие… Солдаты в противогазах выносили трупы, а затем долго драили полы карболкой, но запах вывести так и не удалось… Да, этот запах запоминается на всю жизнь. Источник здесь, где-то неподалеку…

И тут они услышали его… Они услышали голос этого запаха… громкий, вкрадчивый шепот, который обволакивает тебя, словно помои… воркование древнего зла, которое булькает и копошится в гортани, беседа между странными существами и их розовыми придатками.

На стенах кратера они видят колонию, которая существует уже бесчисленные годы… Здесь обезьяны находят приют, обозревая окрестности мертвыми глазами глубоководных рыб…

Щелк-щелк-щелк-щелк… Воспоминания вспыхивают одно за другим в голове Кима. Нью-йоркский Музей естественной истории… жизненный цикл и препарированные экземпляры одной глубоководной рыбы, обитающей в глубинах, куда не проникает солнечный свет. (Она называется удильщик, или Lopiphormus, эта рыба. Ее самка примерно в пятьдесят раз больше самца.) При совокуплении самец оказывается присоединенным к телу самки и медленно поглощается ею, пока снаружи не остаются только половые железы… Он вспомнил тошнотворный ужас, нахлынувший на него… это намного хуже, чем пауки или скорпионы, которые просто пожирают партнера на месте случки… Теперь ему становится ясен их жизненный цикл… Пузырь – это самка, постепенно всасывающая самца… Пузыри, по сути, дела, бессмертны, поскольку они просто переходят от одного самца к другому…

– Не следует ли нам попытаться изловить экземплярчик? – с сомнением спрашивает Шиндлер.

– Нет, к черту! – восклицает Ким. – Лучше убраться отсюда на хер, да поскорее!

– Хорошо… Только дайте отснять до конца пленку… – Щелк-щелк-щелк.

– Отправляемся с десятисекундными интервалами… Ким, ты идешь первым.

Ким не спорит. Все происходит, как в одном из тех снов о полетах, где ты взмываешь в небо, как ракета…

Глядя вниз на этот стоячий пруд, наполненный гнилой кровью, он не испытывает ни малейшего желания проникнуть глубже в его тайны.

«Je n'en veux rien savoir…»[72]

Теперь он уже находится за пределами кратера, парит на высоте тридцати футов над землей. Увидев под собой «Жужелицу», он открывает кран, стравливает газ, и воздушный шар опускается.

Как только его ноги касаются земли, он скидывает с себя ремни, открывает клапан до упора и быстро отходит в сторону. Шар стремительно взмывает футов на пятнадцать в воздух, а затем падает обратно на землю бесформенной кучей, напоминающей один из тех отвратительных обезьяньих пузырей.

Они снова собираются все вместе, воздушные шары сдуты…

– Мне кажется, это дерьмо лучше оставить прямо здесь, – говорит Ким, показывая на шары… – Одному Богу известно, чем они могли там пропитаться. К нашей одежде это тоже относится, ее нужно будет сжечь всю, как только мы доберемся до базы…

На обратном пути Ким слышит у них над головой стук вертолетных лопастей…

– Ну сунься туда, сунься туда, сунься, только попробуй… – напевает Ким.

Дорога долгая, жаркая и пыльная, поэтому, чтобы позабыть о неудобствах и скуке, Ким слагает стихи:

У правителей в сердце печаль,

Сыплет пепел на плешь Главный Жрец -

Раскололась закона скрижаль,

По которой судил нас Мертвец.

И над Ленгли[73]звучит вдов немолкнущий вой,

В храмах Йеля[74]телец опрокинут златой:

Мощь засранцев склонилась пред сталью клинка.

Тают белые рати, как в марте снега.

Городок Ганимед превратился в крупное поселение, где обитают пятнадцать тысяч техников, ученых и вояк, с оснащенными кондиционерами сборными домиками, баром, кинотеатром и несколькими ресторанами. Чернокожий солдат из военной полиции проверяет документы и направляет их к станции дезинфекции.

Через час, отдраив себя под душем с карболовым мылом и надев чистое полевое обмундирование, Ким наконец ощущает себя относительно чистым, но отвратительный запах пузырчатых обезьян то и дело все же щекочет ему ноздри. После трех крепких порций джина с тоником и трубки с гашишем он начинает чувствовать себя значительно лучше.

Они подкрепляются в пиццерии рядом с аэропортом. Ким уныло рассматривает похожую на кусок резины пиццу.

– Я позвал тебя сюда вовсе не ради местной кухни, дорогуша, – говорит Тони, глядя на наручные часы.

Вертолет заходит на посадку: с ним явно что-то не так, его болтает из стороны в сторону.

– Такое ощущение, словно пилот перебрал, – говорит кто-то за соседним столиком…

– Ты почти угадал, – бормочет Тони. Пожарные машины и «скорые» собираются на поле, завывают сирены.

– Полюбуйся! – Тони достает фотоаппарат с бинокулярным объективом, и Ким делает то же самое.

Двери вертолета открываются, и оттуда вываливаются трое…

Щелк-щелк… Бригада врачей «скорой помощи» бросается к ним и тут же в ужасе убегает восвояси… Щелк-щелк… Лица сумасшедших, нечеловеческие лица, чудовищно вздутые шеи, покрытые пустулами… Щелк-щелк…