Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери и Филипп Ронн

— Если быть точным, то уже двести восемьдесят лет. — Не громко уточнила Лорин и тут же смутилась. Покраснев, она сделала вид, что особо внимательно занимается больной ногой Тристана.

Сам Тристан сидел на капоте своего «Кадиллака» и жутко смущался от такой заботы девушки. Ведь совсем недавно она с ним и разговаривать‑то не хотела.

— Так вот, — продолжал Норин, — род виконтов Марилла осуществлял шефство только над Гудбергом, последним единорогом в этих краях…

— Ага, — перебил его Хмур, — я появился здесь недавно. Это он меня сюда перевез. — Добавил етти, ткнув пальцем в бывшего майора. Тот согласно кивнул.

— Совершенно верно. С Хмуром я столкнулся лет пять назад, когда вместе с напарником выполнял одно из заданий.

— Да я и был этим заданием. — Осклабился верзила. — Я тогда в Карабатских горах обретался. Спокойненько жил, никого не трогал, пока какие‑то малахольные альпинисты мои края не забрались. Увидели меня, спужались, орали так, что две лавины сошло. Потом удрали, а через неделю Норин с Дунканом приперлись.

— Мы проверяли полученный от свидетелей сигнал, — подхватил Норин, должны были либо ликвидировать чудовище, либо доставить в столицу…

— Для опытов. — Вновь перебил друга Хмур. — Я почему и прятался у хаффлинга в заднице, чтобы меня никто не трогал, а тут эти приперлись.

— Ну, спасибо. — Чуть усмехнулся Норин.

— Да я ж не про вас с Дунканом. Я про тех бестолковых альпинистов.

— А после того, как вы стали проконсулом этого городка, вы каким‑то образом переправили своего друга в этот заповедник. — Догадался Малуэр.

— Мы подумали, что Гудбергу будет веселее вместе с Хмуром. — Вместо Норина ответила Лорин.

— Ну, теперь все понятно. — Кивнул Малуэр.

— А мне не совсем понятно. — Ответил Тристан, слезая с капота своей машины и принимая из рук чернявого свою трость. — Что нам теперь со всем этим делать? Получается, ваш тайный заповедник рассекречен.

— Вот для этого я вас всех сюда и позвал. — Несколько смущаясь и тщательно подбирая слова, проговорил Норин. — Нужно составить протокол так, чтобы о Хмуре и Гудберге не было ни одного упоминания.

— И на кого мы все эти нападения спишем?

— На того, кто действительно этим занимался. — Кивнул Норин на тело оглушенного оборотня. Тот почти полностью принял человеческий вид, но красивее от этого не стал. — Ведь Хмур на самом деле ни на кого не нападал.

— Кроме нас, когда мы сидели в засаде на него. — Усмехнулся Малуэр.

— Ой, ну, что вы шуток не понимаете. — Осклабился етти. — Никто ж не пострадал.

— В самом деле? — вскинул соболиную бровь Тристан, как бы невзначай демонстрируя всем свою травмированную ногу.

— Ребята, так я могу на вас рассчитывать? — Норин поспешил перевести разговор на другую тему.

— Ну, что с вами поделать. — Вынес окончательное решение Тристан, как не официальный глава их маленького трио. — Придется начать свою карьеру с должностного подлога. Первое наше дело и сразу нарушение должностных инструкций.

— Надеюсь, это не станет для нас систематичным. — Хохотнул Малуэр. Но светлый так на него посмотрел, что чернявому пришлось поспешно смыть ухмылку со своего лица.

— В таком случае вы займитесь протоколом, а мы проводим Хмура. — Каким‑то виноватым тоном произнес Норин, направляясь к лесу вместе со своим косматым другом и, жестом, приглашая за собой Лорин.

Девушке хотелось остаться вместе с лейтенантами и если не помочь, то хотя бы поприсутствовать при их рутинной и скучной работе, но милорд проконсул не двузначно подмигивал, что при фальсификации протокола осмотра лучше лишним свидетелям не присутствовать. Сделав робкую попытку махнуть Тристану на прощание, Лорин подкинула не плече свою винтовку, и поспешила вдогонку за Хмуром и лордом проконсулом.

Тристан смущенно кашлянул, отвернулся от девушки и тут же встретился взглядом с Малуэром. Тот стоял и не думал скрывать отвязную улыбку. Чернявого откровенно забавляло такое сентиментальное поведение соплеменников.

— Вот только попробуй выдать какой‑нибудь скабрезный комментарий — огрею костылем. — Пригрозил Тристан, краснея как пятнадцатилетний мальчишка.

Малуэр гоготнул и полез в бардачок «Кадиллака» за бланками для протоколов. В этот момент из фургона показался Рупперт довольный как гном в кузнечном цехе. Он тащил перед собой огромное пятнистое яйцо, обхватив его обеими руками. Яйцо было крупнее арбуза и, видимо, весило еще больше, малой аж кряхтел с натуги, но такие мелочи его совсем не смущали.

— Парни, смотрите, что нашел! — крикнул он, подходя к машине и сгружая свою ношу на капот «Кадиллака». От такого веса крышка капота заметно прогнулась.

— Эй! Осторожнее! — испугался за свою машину Тристан.

— Братик, давай его себе оставим? — умоляющим тоном попросил Рупперт, глядя на Тристана взглядом, в котором утонула бы луна.

— Кого, его? — опешил старший.

— Яйцо, конечно же.

— Отлично! — подхватил идею Малуэр. — А когда вылупиться, возьмете меня в крестные папы?

— Мать‑моя — Горгона, — возвел глаза к небу Тристан, — с кем я живу под одной крышей.

— Ну, братик…

— Да делай, что хочешь. Только сам высиживать будешь.

Тристан отобрал у Малуэра бланки, с трудом опустился на землю и, подогнув под себя здоровую ногу, начал заполнять протокол.

Старая, опытная, облезлая крыса, высунула мордочку между двух потемневших от времени гранитных плит и огляделась по сторонам. С первого взгляда все было тихо и спокойно, но осторожная тварь выждала еще немного и только после этого шмыгнула вперед. Стремительно шныряя между могильных плит и крапивы, которой заросли самые старые из них, крыса выскочила на широкую гравийную дорожку. Здесь‑то ее и поджидала опасность, от которой серая тварь так старательно скрывалась.

Облезлая кудлатая собака выскочила из‑за ближайшего могильного обелиска и с лаем бросилась на крысу. Серая тварь яростно пискнула и бросилась наутек, собака с лаем за ней. Пожилые граф и графиня одетые по моде двадцатилетней давности неодобрительными взглядами проводили распоясавшихся зверей и снова скорбными взглядами уставились на одну из могил. Поддерживая друг друга за руки, они больше минуты созерцали холодный серый мрамор, выбитый на нем картуш с датами жизни и смерти, после чего одновременно вздохнули и, ни слова не говоря, направились прочь.

Выбравшись на прямую, как стрела, центральную аллею городского кладбища, граф и графиня медленно потопали к центральному выходу, виднеющемуся вдалеке. Там, возле вычурных резных колонн из серого мрамора и чугунной кованной решетки их дожидался черный блестящий лаком лимузин и такой же холеный водитель, стоявший, будто кол проглотил. Тут же рядом ожидало своих хозяев еще несколько дорогих привилегированных автомобилей и таких же, словно с одной болваники, водителей.