Королевский выкуп. Последний рубеж - Шэрон Кей Пенман

заколебалась, но любопытство одержало победу. Она отправила женщин в дом и с интересом и некоторой опаской ждала, желая узнать, чего хочет от нее этот рыцарь из Пуату.

Ги действовал необдуманно, однако не жалел об этом, поскольку чувствовал, что у нее есть право знать. Она ведь не только герцогиня, но еще и мать.

– Возможно, ты уже слышала, – сказал он. – Насчет твоего сына.

Констанция замерла:

– Что с ним?

– Говорят, что епископу Ваннскому удалось ускользнуть от Меркадье и королевского сенешаля и благополучно доставить Артура ко двору французского короля.

Констанция даже не замечала, что затаила дыхание.

– Благодарение Богу!

– Сомневаюсь, что Меркадье или сам король разделяют твои чувства, – усмехнулся Ги.

Он полагал, что бретонцы об этом еще пожалеют, но герцогиню, похоже, не интересовало его мнение о короле Франции. Виконт снова поцеловал ей руку, а когда поднял взгляд, то увидел, что она улыбается.

– Благодарю тебя, сир Ги, – сказала она. – Я не забуду твоей любезности.

– Миледи. – Молодой человек поклонился.

Над их головами застучали капли дождя, Констанция скрылась в доме, а Ги ускорил шаг, думая о том, что такую улыбку не просто забыть.

Глава X

Руан, Нормандия

Сентябрь 1196 г.

Алиенора обрадовалась, получив от сына послание, где он просил ее приехать к нему в Руан – ведь это значило, что он проявляет здравый смысл и заботится об исцелении раны. Она с радостью предпримет долгое и утомительное путешествие, если это поможет подольше удерживать его от дел и залечить ногу. Алиенора не ожидала встретить в Руане Беренгарию и Джоанну, поскольку теперь стало очевидно, что Ричард не склонен часто искать общества жены. Их неожиданное присутствие укрепило Алиенору в подозрении, что сын затевает какой-то план, но какая роль отводится в нем им, неизвестно.

Она недолго оставалась в неопределенности. После прекрасного семейного ужина, Ричард сказал, что им нужно переговорить наедине, и, оставив Джоанну и Беренгарию главенствовать в большом зале, удалился с матерью в солар. Ричард до сих пор оберегал поврежденную ногу, но больше не пользовался костылем, и ее тревога по поводу здоровья сына утихла. Не теряя времени, Алиенора перешла к делу.

– Так что ты задумал, Ричард?

Он казался веселым.

– Ты давно меня знаешь, матушка. Как обычно, у меня есть, чем с тобой поделиться. Помнишь, я когда-то сказал, что изыскивал способ покончить с альянсом Филиппа и графа Тулузского?

Она кивнула.

– Ты говорил, что не уверен, полетит ли тот сокол.

– Мне не стоило сомневаться – он взлетел до небес. Раймунд де Сен-Жиль и я намерены совершить дипломатический переворот. После почти сорока лет войны с Тулузой мы заключаем мир.

Алиенора весьма скептически к этому отнеслась – она помнила, как ее муж принудил отца Раймунда, чтобы Тулуза принесла оммаж, и как скоро Раймон от него отрекся.

– Мне кажется, любой мир с Тулузой проживет так же долго, как лед на солнце, – сказала она. – И каковы же условия?

– Ты ведь знаешь, что с тех пор, как несколько лет назад я овладел Керси, эта область сделалась яблоком раздора. Поэтому я согласился вернуть ее графу. А также согласился отречься от наследственных претензий Аквитании на Тулузу.

Алиенора издала такой возглас ужаса, что сыну пришлось подавить улыбку.

– Ричард, разве ты лишился рассудка? Ты столь многое отдашь, и так дешево? Что же мы получаем взамен?

– Ничего особенного, матушка, всего лишь Тулузу для твоего внука… или внучки, если будет на то Божья воля.

Ричарду нечасто случалось видеть, чтобы мать теряла дар речи. Откинувшись на спинку сиденья, он с улыбкой глядел на нее, наслаждался моментом и ждал, когда она овладеет собой и заговорит.

– Значит, брачный союз, Ричард? – Теперь и Алиенора улыбалась.

Улыбка смыла с лица заботы и годы, и он на мгновение увидел перед собой юную женщину, какой она была в те дни, когда весь христианский мир восхищался ее красотой, а их с отцом Ричарда брак был счастливым.

– Раймунд и Джоанна… Это же замечательно!

– Я тоже так думаю, – подтвердил он, довольный собой. – Альянсы легко разрушить, но только не те, что утверждены самой церковью. Старый граф Раймон был гадюкой, почти таким же, как Генрих Гогенштауфен. Раймунд не так коварен и не так амбициозен, как его отец. И предлагая ему такие щедрые условия – и красавицу-жену в придачу, – я даю ему весьма убедительную причину оставаться лояльным.

Чем глубже Алиенора вникала в этот план, тем больше он ей нравился. Ричард получает полезного союзника, еще сильнее изолирует французского короля и разрешает давний семейный спор о Тулузе.

– Это, поистине, благословение, Ричард, и для нас обоих, и для Джоанны. Ее ждет неплохая жизнь в роли супруги Раймунда. Конечно, Тулуза Джоанне понравится, и так прекрасно, что мне не надо отправлять еще одну дочь в изгнание на чужбину. Я уже не надеюсь в этой жизни встретиться с Леонорой, твоей сестрой, но Джоанна сможет навещать нас, когда захочет. И она…

Алиенора осеклась на полуслове, заметив растерянность на лице сына.

– Что такое? Разве Джоанна не рада этому браку?

– Ну… Она пока о нем не знает.

– Почему? У тебя есть причина считать, что она откажется?

– Нет. Дело в том, матушка, что сестра бывает непредсказуемой. И еще… Беренгария не одобряет эту идею. – Поймав удивленный взгляд матери, он пояснил: – Мне стоило обсудить это с ней, ведь она видела Джоанну и Раймунда вместе. А я взял с нее обещание, что она ничего не расскажет Джоанне, пока я сам с ней не поговорю. Но, как я уже говорил, жена этого не одобряет. – Уголки его рта опустились. – Сказать по правде, не помню, когда она в последний раз одобряла то, что я делаю.

– Почему она возражает? Думает, что Джоанне не нравится Раймунд?

– Не совсем. Она говорит, иногда они с графом держались вполне дружественно, иногда были холодны друг с другом. Но ей кажется, что