Наказание для вора - Дарья Котова

…Воспоминания о том злосчастном дне прервал чей-то истошный крик.

— Помогите! Помог…

— Заткнись, дура! — теперь мужской голос, низкий и хриплый, словно простуженный.

Лен спокойно прошел мимо переулка, из которого доносились эти «подозрительные» реплики.

«Тебя это не касается, тебя это не касается», — твердил про себя лис. У него и без случайных грабителей и неразумных девиц, шляющихся ночью по Кварталу Бедняков, было достаточно проблем.

— Нет, не забирайте, умоляю!

— Я сказал: заткнулась! — следом раздался звук удара и женское рыдание.

Лен остановился и глубоко вздохнул, а потом развернулся.

* * *

— Да-а, ты везде найдешь проблемы, — насмешливо протянула Мила, промакивая платком, смоченном в отваре, огромный синяк на пол-лица.

Лен, насупившись, промолчал. Помог, называется. Нет, по факту он помог, спас девицу от грабителей, ее довел до дома, мужика — до Управления, выслушал шутки дежурных и полюбовался недовольной физиономией Сета, но чувствовал себя при этом полным дураком.

Мила тем временем надоело издеваться над признавшим поражение Леном, и она, отложив платок, неожиданно склонилась и поцеловала его в здоровую щеку. Под взглядом оранжевых глаз, расширившихся до размера блюдец, она пожала плечами и удалилась с кухни. Дель, все это время сидевший в углу с кружкой чая и домашней аптечкой, не удержался и улыбнулся. Это взбесило Лена: за последние три месяца Дель с Милой очень сошлись. Часто бывали ситуации, как сегодняшняя, когда лис ловил такие понимающие взгляды, тогда как сам он не понимал ничего! Это бесило. Нет, он не ревновал друга к возлюбленной, но их духовная близость вызывало в нем зависть. Он никогда не понимал и не поймет Милу так, как это сделал Дель. Он не эльф и даже не полукровка, не обладал он никогда тонкой душевной организацией и не стремился к этому, но вот рядом с Милой и Делем у него все чаще стали случаться приступы чувства собственной неполноценности. Он почти физически ощущал себя простым смертным, низшей расой, рядом с прекрасными бессмертными созданиями. Это как раз и бесило Лена.

— Как история? — поинтересовался он у Деля: близилась зимняя сессия и все студенты, даже самые безалаберные, взялись за учебники. Кроме, конечно, Реба с Леном. Первый никогда ничего не учил, а второй никогда ничего не учил, кроме истории. Но ее он успел вызубрить за последние две недели и даже сдал Гериму все пять рефератов, которые «любимый» профессор задал лично ему.

— Кажется, неплохо, — на мгновение серые глаза встретились с оранжевыми: у Лена создалось ощущение, что друг догадывается, что он скрывает и о чем не хочет говорить. — Лучше, чем у Мэла с эльфийским.

— Потому что учиться нужно, а не по кельям шастать, — проворчал Лен. У него у самого были проблемы с этим проклятым языком проклятых остроухих, но лис мог выкрутиться из любой ситуации, а уж на экзаменах привык списывать и юлить напропалую. Но он — это он, а Мэл даже соврать толком не мог, ему приходилось играть честно и рассчитывать только на свои знания, которые из-за постоянных отлучек в Орден, были весьма скудными для Академии. Вот вылетит этот идиот и что делать?

Судя по вздоху Деля, тот думал в сходном ключе.

* * *

— Лен.

— Что? — недовольно отозвался он. Вот ведь носом чует, что сейчас они начнут ссориться, а у него в руках, между прочим, острый нож. Но Милу бесполезно просить дать ему нормально побриться, ее не остановила бы даже его смерть.

— Давай сходим в театр.

Эльфийка валялась на кровати и наблюдала сквозь открытую дверь уборной за лисом. Тот мысленно выругался и перешел на другую щеку.

— Зачем?

— Я хочу.

— Довод.

— Вот именно. Мы за три месяца никуда ни разу не выбрались, не считая походов с твоими друзьями в бар к Ребору.

— А мы должны куда-то выбираться?

— Обычно, это предполагается, когда люди и нелюди начинают встречаться.

— Разве мы встречаемся? — вот теперь Лен удивился, но его удивление ни в какое сравнение не идет с Милиным. Она резко села, во все глаза уставившись на него, словно у него на голове выросли лосиные рога.

— А разве нет?

— Нет, — тоном, которые говорят самые очевидные вещи, ответил Лен, даже отложив в сторону нож.

— Нет? — Мила явно была близка к состоянию шока. — Еще скажи, что у нас отношения хозяйка-слуга.

— Как бы да, — начал Лен и тут же поспешно добавил: — И любовники, конечно.

— Ах любовники! — зло воскликнула Мила, сжимая кулаки так, что побелели костяшки.

Однако Лен не испугался, он давно ждал этого разговора. Еще тогда, осенью, когда все начиналось, понимал, что это ненадолго. Как только леди Феланэ надоест, она тут же выставит его вон. Поэтому он иногда специально выводил ее из себя, чтобы посильнее настроить против него, испытывая ее терпение, которое, как он знал, далеко не бесконечно. Именно поэтому он, как бы ни ревновал, радовался, что Мила с Делем ладят: повышались шансы, что остроухая оставит ликана в доме, когда будет вышвыривать лиса. И вот теперь Мила еще удивляется правде: наверное, рассчитывала, что он будет подыгрывать, но у Лена не было на это сил. Ему и так пришлось смириться, что нереальный сон, в котором он жил три месяца с той, которую любил, когда-нибудь закончится и, возможно, весьма скоро. Лен одновременно ненавидел себя за свои дурацкие чувства, доставлявшие ему столько мучений, и наслаждался ими, этой сладкой пыткой. Он понимал, что не уйдет от Милы по своей воле, не сможет, чтобы она не творила с ним, поэтому вся надежда в этом вопросе была на нее.

— Да, любовники, — подтвердил Лен. — А кто еще?

— То есть, — голос Милы звенел от едва сдерживаемой ярости, и она была непритворна: девушка и вправду злилась. — То есть тебя во мне интересует исключительно мое тело и больше тебе от меня ничего не нужно? — она поднялась с кровати и медленно по широкой дуге приближалась к нему.

«Нет, я хочу видеть тебя каждое утро, носить тебе тапки в зубах, терпеть побои и даже готов познакомиться с твоей мамой», — с обреченной тоской подумал Лен, но вслух сказал совершенно иное: