Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

– И в канавах живут люди, – еще сдерживался он.

– Ах, вот как! Ну, ты молодец! Попользовался мной и – адье? Ничего, ты пожалеешь, за подлость нужно платить. Зря надеешься, что ты здесь фигура, я перекрою тебе кислород везде, а потом посмотрю, как твоя шлюха выставит тебя.

Оксану занесло, она уже не ведала, что творила, у нее дрожали губы, слезы готовы были вылиться и затопить дом, понимала, что нужно держать себя в руках, да куда там, захлестнуло негодование.

На этом мирная часть закончилась Арсения тоже захлестнуло, потому что в какой-то момент до него дошло в этой гардеробной комнате, что он сам виноват, сделав в свое время неправильный шаг. Согласен, за компромиссы люди платят, настал черед расплачиваться им обоим и, кажется, дело идет к вражде, чего он стремился избежать. Но поскольку Оксана перешла на оскорбления и унижения, логично и ей выставить счет, если и после этого ничего не поймет, нужна гильотина, потому что голова у нее явно лишняя часть. Арсений схватил Оксану за руку и потащил в гостиную, там швырнул в кресло и стал перед ней, поставив руки на пояс. Во время своего яростного монолога, копившегося годами, он подкреплял слова, активно жестикулируя:

– Ты оборзела, дорогая. Хотела знать, чего мне не хватает? Ладно, слушай. Я жил с герцогиней в самом вульгарном понимании этого слова. Ты даже поесть не умеешь по-человечески, у тебя выверенные движения, отработанная мимика! Разрезаешь мясо на тарелке, рисуясь, жеманничая, как престарелая кокотка. Все делаешь, рисуясь! Передо мной, что ли? Да мне пофиг, как ты обращаешься с приборами, сидишь с прямой спиной или согнутой. А жуешь, чтобы – упаси бог – кто-то заметил, как ты работаешь челюстями. Видно же, что тебе хочется пожрать нормально, ты голодная, но нет, надо показать изысканность. Господи! Ты же из простой семьи, вся твоя изысканность – кривляние, никогда не станешь аристократкой, не заложено это в тебе. Я ложусь в постель – ты еще накрашена и причесана, встаю – ты уже накрашена и причесана. От тебя все время несет духами, а мне воздуха хочется по ночам. На пляже все люди как люди, а на тебе в жару тонна косметики – бред какой-то. А твое умничанье доведет до психушки любого мужика даже от сохи, у которого крепкая психика. Тебе же необходимо показать, какая ты умная, как ловко умеешь вворачивать в русский язык, который по-твоему не комильфо, иностранные словечки, чтобы люди чувствовали себя идиотами рядом с тобой. У тебя какое-то двойное дно, до которого добраться невозможно, его только ощущаешь и не принимаешь. Думаешь легко с тобой и радостно? Да ты же ненастоящая, ты сделанная. Так еще и меня делала по своему подобию! О чем только что сама сказала. Надеюсь, ты поняла, чего мне не хватало? Я освобождаюсь от твоего спектакля, хочу просто жить, поняла?

Он вернулся в гардеробную, забросил в чемоданы вещи и, выдохнув, легко переступил порог собственного дома.

Входная дверь захлопнулась, Оксана медленно подняла голову, сидела-то с опущенной, и затряслась в рыданиях. О, как несправедливы, как жестоки слова, брошенные любимым мужем…

Машу вряд ли кто-либо смог бы узнать

Она оделась скромно: в сиреневые брюки и на тон светлее кофточку с длинным рукавом. Короткий парик темного цвета скрыл светлые волосы, вдобавок соломенная шляпа закрыла лицо, ну и очки слегка темные. Полина отговаривала ее от выхода в свет, но Маша ничего слышать не хотела:

– Пойми, дать надежду, это все равно, что новую жизнь подарить. Ты мне много рассказывала в Фуджейре о своем предназначении, я теперь тоже знаю свое. Мне надо его увидеть, возможно, каждая минута одиночества отнимает у него целый час жизни.

Адрес ей дала Катя, администратор вызвал такси, так что ничего не грозило Маше, к тому же вечер, кто ее рассмотрит в сумерках? Она поехала к старому заводу каких-то там приборов – не помнила, Маша многое, что видела в городе, забыла. Завод работает частично, его, по слухам, собрались реанимировать и модернизировать. Таксиста попросила подождать, за время простоя пообещала заплатить, как за поездку, и вошла на территорию завода свободно, никто ее не остановил. Разруха вокруг приличная, но ей точно нарисовали план, оказалось, идти-то совсем недалеко.

Она открыла дверь одного из корпусов, здесь и нужно искать сторожа, но в коридоре растерялась, так как по обе стороны чернели двери, над головой горела тусклая лампочка под матовым плафоном. Заглянула в первую – никого, во второй комнате сидел мужчина, вероятно, охранник, Маша спросила:

– Мне нужен Березин, как найти его?

– В конец коридора идите, последняя дверь направо.

Маша смелее двинула по коридору, в нужную дверь постучала.

– Кто там? – послышался мужской голос. – Входи.

Она переступила порог маленькой комнатушки, перед ней на кровати, застеленной старым верблюжьим одеялом, сидел отец. Узнала его сразу, а ведь он очень изменился – постарел, хотя в его возрасте мужчины выглядят намного лучше. Худой стал, щеки ввалились, а глаза выкатились, морщин много. На нем темные спортивные и засаленные брюки, тельняшка, раньше отец был более привередлив к одежде. Работал маленький телевизор, он стоял на столе, там же она увидела остатки еды – открытая жестяная банка рыбных консервов, хлеб в целлофановом пакете, сахар в стеклянной пол-литровой банке, чайные чашки…

– Вы кто? – спросил отец.

– Папа… Ты меня не узнал? – Боже, она же забыла снять шляпу и очки, сняла. – Посмотри на меня внимательно, это я…

– Не узнаю… Не… Как так? У меня только Маша есть…

– Да, да, – улыбалась она, идя к нему. – Я Маша, твоя дочь.

– Машка… – Он еще не верил, что перед ним его родная дочь. – Где ж ты так долго пропадала?

Она присела на край кровати, видела, что он не решается обнять ее, и потянулась сама к нему, наконец, отец и дочь обнялись. Неожиданно заплакал, а она радовалась,

– Где я была?.. Потом расскажу, это долгая история, не от меня она зависела. Очень печальная история, папа. Но она закончилась. Тебе нужно немножко подождать, совсем чуть-чуть. Пока я живу у друзей, но скоро у меня будет жилье, ты переедешь ко мне. Лайму помнишь? Она будет жить с нами. Не плач, я приехала и теперь все будет у нас хорошо.

От него пахло потом и несвежей одеждой, но разве этим ее отпугнешь? Маша обнимала отца, гладила его по щекам и снова обнимала, уверовав: теперь никаких печалей, только радость будет с ними.

Следующий день Арсений провел в заботах

Зная, что жена угрозы на ветер не бросает, он решил себя обезопасить и хотя бы часть денег спасти. Что-то снял наличкой, что-то перевел в банк знакомого, на свои карты еще в двух банках (о них Оксане неизвестно) кинул деньги. Внешняя семейная идиллия не отбила у него разум, Арсений готовил подушку безопасности, еще не подозревая, что она пригодится, вот что значит – чутье. Целый день носился по делам, к адвокату заехал – без него будет трудно развестись, вернулся в банк под вечер, а тут крупная неприятность.

– Вас тут ждут, – сказала секретарша.

– Что случилось? – искренне удивился Арсений, видя вчерашнюю парочку