Слепящий нож - Брент Уикс

в бороду. Выставив вперед правую руку, начал отсчитывать по пальцам.

«Либо Гэвин знает, что я нахожусь в другом месте, либо нет».

Нет, еще на шаг назад.

«Либо Гэвин установил какую-то систему, которая должна его оповестить в случае, если я переберусь из одной темницы в другую, либо нет.

Если он взял на себя труд создать не одну темницу, а несколько, наверняка он должен был придумать какой-то способ быть в курсе, где я нахожусь.

Дальше. Либо эта система сработала, либо нет.

Я ставлю на то, что сработала. Ничто из сделанного Гэвином до сих пор не подводило.

Значит, если тревога сработала, она должна была оповестить его, что я перебрался сюда.

Если она его оповестила, он мог либо увидеть оповещение, либо не увидеть.

Но я уже решил, что у него не хватит мужества уморить меня голодом.

Значит, вероятно, он еще не знает, что я здесь.

Что оставляет еще один вопрос: как Гэвин решает вопрос отъездов? Либо он никогда никуда не уезжает, либо он установил какую-то систему, которая кормит меня во время его отсутствия. Я не могу поверить, что он приковал себя к этому месту так же, как и меня. Значит, он установил систему.

Либо он оставляет кого-то, ответственного за мое кормление, либо система автоматизированная. Автоматизированная система легко может сломаться, а Гэвин не хочет, чтобы я умер в результате случайности. С другой стороны, людям нельзя доверять. Сложный выбор».

Да ну, Гэвин-то доверяет людям! Это всегда было его слабостью. Именно поэтому Гэвину удалось разрушить план его побега вместе с Каррис. (Синий мозг узника споткнулся об это «Гэвин», и он почувствовал раздражение. Вот из-за этого так трудно думать о том, что было до тюрьмы!) В любом случае доверие его брата было причиной того, что ему не удалось сбежать с Каррис. Либо эта неудача научила нового Гэвина не доверять людям, либо нет. Хм-м… Гэвин с успехом стал Призмой вместо него, что невозможно сделать в одиночку. Следовательно, Гэвин так и не научился не доверять. Значит, он мог довериться кому-то.

Итак, там, наверху, действительно имеется кто-то, кто мог либо увидеть, либо не увидеть предупреждение о том, что Дазен перебрался из одной темницы в другую. Либо этот человек пунктуален в исполнении своих обязанностей, либо нет. Гэвин не доверил бы такое дело неосторожному человеку. Следовательно, этот человек пунктуален. Либо он знает, что означает предупреждение и что он должен делать, если его увидит, либо нет.

«Или… Нет, еще на шаг назад».

Либо этот кто-то мужчина, либо женщина. Не то чтобы это имело значение, но почему-то мысль о женщине, мечущейся в панике из-за того, что где-то замигал зеленый люксиновый индикатор, а она не знает, что с этим делать, доставила узнику невероятное наслаждение. Будем надеяться, что это гордая женщина. Как давно он не унижал гордых женщин!

«Ты отошел от темы, Дазен. Причем отошел в том направлении, где распаляется похоть». Похоти он не мог себе позволить, только не здесь и не сейчас. Когда-то он любил извлекать зеленый, находясь в постели с женщиной, любил это буйство, эту интенсивность чувств. Однако голодание и синий цвет притупили его плотские желания. «Зеленый цвет ведет к безумию, а безумие – к смерти. Так что…»

Вряд ли Гэвин оставил указание уморить своего брата голодом, следовательно, в конце концов женщина там, наверху, должна была совершить либо правильное действие, либо ошибочное. Или же в поисках правильного действия совершить множество ошибок подряд.

Правильным действием было бы отправить хлеб в другую шахту либо сделать так, чтобы изначальная шахта открылась в новой темнице. Но прежде, разумеется, она должна была выкрасить хлеб в зеленый цвет.

Знает ли она, что хлеб нужно выкрасить зеленым?

Она может это знать, только если Гэвин сказал ей об этом. Может быть, она новенькая. Или, может быть, Гэвин не посвящал ее во все детали, не желая раскрывать слишком много информации о темнице внизу, чтобы не разжигать в женщине чрезмерного любопытства.

Вот оно! Вот почему он сидит здесь неделю без еды! Гэвин не оставил ей достаточных указаний! Она знает только то, что пища должна к кому-то поступать. Должно быть, она в отчаянии.

Либо Гэвин вернется до того, как она совершит какую-нибудь ошибку, либо нет.

Впервые, наверное, за годы лицо Дазена осветила улыбка. Все, что ему было нужно, – это ждать. Либо он будет ждать, пока не умрет, либо дождется, что женщина сделает ошибку, которая приведет его к свободе.

Ожидание было адом, но в таком аду ему было даже комфортно. Он коротал часы, ведя беседы с мертвецом. Тот насмехался над ним, он насмехался над мертвецом; в этом не было особого удовольствия, но какое-то развлечение лучше, чем ничего. Ему не терпелось вырваться отсюда, оставив мертвеца гнить здесь, внизу.

Шли дни. Любая из его догадок могла быть неверной. Гэвин мог доверить наблюдение за тюрьмой женщине, имеющей причину ненавидеть Дазена. Она могла морить его голодом намеренно, прекрасно зная, что должна сделать, чтобы его покормить. С женщинами никогда не знаешь. Или, возможно, устройство оповещения было, но сломалось. Как часто его брат может проверять такие вещи? Может быть, за шестнадцать лет он стал небрежным. Может быть, он проверял их ежегодно, но очередная проверка прошла совсем недавно и до следующей еще далеко?

Постепенно в нем поселялось отчаяние. Он должен что-то сделать!

Почти помимо воли Дазен начал извлекать зеленый. Это было все равно что тепло камина в холодную ночь, пища для умирающего с голоду. Это был глоток неразбавленного спиртного, который, вместо того чтобы разогреть живот, прошел от глаз во все конечности, вымывая из него слабость и паралич.

«Не слишком много. Не слишком много!» Дазен оборвал поток прежде, чем тот захлестнул его. Тем не менее даже сейчас, глядя на стены вокруг, он чувствовал ужасную клаустрофобию. Его пальцы скрючились, как когти, и он обнаружил, что скребет ими зеленую люксиновую поверхность. «Стоп, стоп, стоп!»

Он стряхнул с пальцев излишки люксина. Эта сила, как он знал, была лишь видимостью силы. Его тело ужасно ослабело. Ему придется заплатить за каждый свой опрометчивый поступок – а зеленый цвет опрометчив до глупости. Дазену хотелось броситься на дальнюю стену и проломить ее насквозь, но если бы он поддался этому импульсу, это кончилось бы сотрясением мозга, а то и смертью.

Зачем он вообще взялся извлекать зеленый? Не может же он пробить дыру в зеленой люксиновой стене при помощи зеленого люксина! Его брат не настолько глуп.

«Орхолам, как хочется есть!»

Он запустил жгутик зеленого люксина в отверстие шахты. Дальше… Дальше… Обогнул угол – эта шахта имела другую форму, нежели синяя. Ну разумеется, ведь хлеб по ней должен был лететь – на сколько, на двадцать, тридцать шагов дальше? Дазен старался сдерживать нетерпение, но… Орхолам! Где-то там была еда! Он должен был ее достать!

Где-то там, наверху, была свобода.

Он продвигался вперед – медленно, но далеко не так медленно, как порекомендовал бы