Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких - Галина Анатольевна Муленкова

быстрого спуска. Учитывая погодные условия и крайне быстро нарастающую потерю видимости, я, скорее всего, погиб бы, оставшись вместе с клиентами, которых на следующий день, ранним утром, я нашел и доставил в лагерь 4, либо я должен оставить их на склоне и отправиться в лагерь 4 за помощью, которую там, как показали дальнейшие события, никто и не собирался оказывать».

Он не был новичком ни в Гималаях, ни в коммерческих экспедициях, но, по его признанию, до этого работал либо с кем-то из клиентов индивидуально, либо прокладывал для них маршруты, не будучи обязанным подталкивать их в спину. Букреев писал, что «придерживался установленных норм», оставаясь самим собой, однако у многих сложилось мнение, что он очень сильный альпинист, ничего не смыслящий в гидовской работе. В своем материале Кракауэр пишет: «Скотт Фишер ссорится со своим заместителем, инструктором из России Анатолием Букреевым: тот не желает помогать клиентам карабкаться вверх по скалам, и Фишеру приходится в одиночку выполнять изнурительную работу гида».

Читаем в научном труде Юрия Байковского «Психология альпинистских групп»: «Нередко наблюдается расхождение взглядов и оценок между членом и всей группой в целом. Одним из способов их разрешения может выступать конформность – подчинение групповому давлению. Спортсмен, чувствуя расхождение своего мнения с мнением группы, предпочитает уступить ей. Происходит как бы «сдача» своего «личного пространства», за счет чего растет «групповое пространство». Конформное поведение личности может быть охарактеризовано как поведение, соответствующее ожиданиям группы».

«Он просто не имел юридического права, тем более по законам американского общества, работать гидом, – говорит Ринат Хайбуллин. – У него была прямая обязанность провесить веревки и таким образом отработать свое присутствие. Работу он выполнил, все опасные места проверил, перила, где нужно, повесил и все необходимое сделал. Во время движения к вершине он сказал Скотту Фишеру, что уже поздно, погода портится и надо разворачиваться. Как всегда в таких ситуациях, люди, заплатившие деньги, хотят получить вершину. А руководители экспедиции хотят получить успешность восхождения, чтобы в дальнейшем проще было набирать клиентов. Группы не развернулись, продолжили движение и, таким образом, вошли в критическую зону по времени и по местоположению. Анатолий спустился в палатку, отогрелся, попил чай, затем помог троим участникам своей экспедиции вернуться в лагерь».

Когда Анатолий вышел из лагеря 4 на штурм, в его рюкзаке лежал кислородный баллон – на тот случай, если он вдруг не потянет. Кракауэр же предположил, что гид оставил свой рюкзак у Балкона, видимо, решив избавиться от груза, так как шел без кислорода, а «канистру с кислородом, маску и регулятор дал нести Бейдлману, тогда как в рюкзаке гида должна быть веревка, аптечка, снаряжение для спасательных работ». Кракауэр пишет, что никогда раньше не видел ни одного гида, «который игнорировал бы эти соглашения».

Из дневников Букреева узнаем, что с живительным газом в экспедиции была напряженка, его запас таял, так как кислородом в базовом лагере пользовались заболевший шерпа Наванг и один из клиентов Скотта Фишера – ветеран альпинизма Пит Шенинг. Анатолий советовался с Фишером, стоит ли ему идти на вершину с кислородной поддержкой, но Скотт был уверен, что Толя взойдет и так. И будем смотреть правде в глаза – лишний рот в такой ситуации страшнее пистолета.

Кракауэр пишет: он был удивлен тем, что восходившие ранее на Эверест без кислорода сирдар Лопсанг и гид Букреев сопровождали клиентов, не пользуясь кислородом, «что было не в интересах последних». Однако после шестичасовой работы во время штурма Анатолий чувствовал себя нормально и не отставал от клиентов, а свой кислород он просто отдал гиду Нилу Бейдлману. Обработкой маршрута должны были заниматься также шерпы из нескольких экспедиций, но кое-где веревок не оказалось. В «Мужском журнале» за 1996 год написано: «Возглавляемая гидами Нилом Бейдлманом и 38-летним Анатолием Букреевым, известным российским альпинистом, группа Фишера из шести человек двинулась вперед, а Фишер, как и планировалось, замыкал шествие. По словам одного из членов команды, шерпы просто отказались закреплять веревку, как было установлено ранее, у другого члена команды сложилось впечатление, что никакой план заранее не согласовывался. Наконец, Бейдлман взялся за эту работу сам, проложив маршрут к Южной вершине». Анатолий в своем дневнике писал, что веревку они с Нилом провешивали вместе.

В статье также отмечено, что Фишер должен был решить, кто пойдет на вершину, а кто – нет, потому что значительно отстал от лидеров и не успел бы спуститься в лагерь 4 на седловине до наступления темноты. Как сказано в «Мужском журнале», контрольное время на подъеме не было обозначено. Нил Бейдлман понимал, что для половины клиентов восхождение могло закончиться уже на Южном седле, он предположил: «Вероятно, на Фишера обрушилась какая-то высотная аномалия, поставившая под угрозу принятие решений. В результате Фишер не догонял отставших, он сам был отставшим. Фактически группа осталась без лидера». Кракауэр в своем повествовании отметил, что Фишер был нездоров, как был болен и лидер шерпов Лопсанг. И все же точка невозврата была пройдена.

«Из-за того, что подъем был очень медленным, ситуация с кислородом становилась напряженной, – сказано в журнальной статье. – Тим Мэдсен заметил шлейф – приближались тучи.

– Скотта здесь нет, но нам надо убираться отсюда к чертовой матери, – объявил Бейдлман примерно в 3:10.

– Я была на третьем, последнем баллоне кислорода, – вспоминала Фокс. – Так было со всеми. Большинство клиентов, вероятно, не осознавали этого, но они были близки к нулевой точке, любые дальнейшие задержки или ошибки могли оказаться фатальными».

По пути вниз Бейдлман встретил Фишера, который поднимался медленно и выглядел усталым. С ним был Мин Хо Гау, известный под именем Макалу Гау, руководитель тайваньской экспедиции. В журнале отмечено: Бейдлман предполагал, что Фишер коснется вершины и догонит его, но этого не произошло.

«Букреев тоже столкнулся с Фишером на пути вниз и не видел причин для беспокойства.

– У Скотта были большие природные способности, он был очень силен, – отмечал Букреев. – Надо было знать Скотта, с ним всегда все было в порядке».

Уточним подробности: Анатолий поднялся на вершину Эвереста 10 мая в 13:07, спустя десять минут на высшую точку горы вышли гид из экспедиции Роба Холла Энди Харрис и Джон Кракауэр. Следом подошли Нил Бейдлман и Мартин Адамс. Из книги Кракауэра узнаем: встретившись на спуске с идущим к вершине Скоттом, Букреев сказал, что идет вниз вместе с Мартином Адамсом. Он ушел с вершины после 14 часов и тут же застрял в пробке, которая образовалась на ступени Хиллари. Как только толпа рассеялась, он очень быстро двинулся вниз по юго-восточному гребню,