Пять путей к сердцу подростка - Гэри Чепмен

Проницательный читатель понял, что не должен прочесть эту книгу и отложить ее в сторону. Принципы, описанные здесь, должны стать частью вашей каждодневной практики. Телесно подросток нуждается в ежедневном питании, душа же его нуждается в ежедневной порции любви. Мне хотелось бы подарить эту книгу каждой семейной паре, воспитывающей подростка, и сказать: «Я написал ее для вас. Я знаю, что вы любите своего подростка. Но я не уверен, что он чувствует вашу любовь. Не надо считать, что сойдет и так. Выучите „родной язык любви“ подростка и общайтесь на нем регулярно. Это непросто. Я знаю. Я сам через это прошел. Но это стоит ваших усилий. Это пойдет на пользу и вашему подростку, и вам самим».

Нет ничего важнее для будущих поколений, чем умение искренне любить сегодняшних подростков.

Подростки были всегда… но имени у них не было. До начала 1940-х гг. их считали подросшими детьми; однако общественные и индустриальные перемены, вызванные мировой войной, изменили ситуацию. Слово «подросток» должно было появиться как определение отдельной возрастной группы — людей, которые уже не дети, но еще не взрослые. Они находились в переходном периоде, взрослели, проверяли свои системы ценностей и стремились к независимости и самоопределению. Вот как подростков стали называть «подростками».

Перед второй мировой войной большая часть американских детей в возрасте от тринадцати до девятнадцати лет работала на фермах, заводах или на дому — в зависимости от желания родителей. Они помогали своим родителям заботиться о младших детях. У них не было права выбора, и они продолжали работать так, пока не вступали в брак.[60]

Они составляли часть родительской семьи, и именно этого от них и ждали, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы вступить в брак. Не существовало отдельной подростковой культуры — культуры перехода от детства к юности. Не было подросткового кино, музыки или моды, потому что не было подростков.

Великая депрессия 1930-х гг. все изменила в США. Экономический кризис привел к сокращению числа рабочих мест. Немногочисленные рабочие места были заняты отцами, и подростки остались без занятия. Тысячи подростков, чувствовавших себя обузой для семьи, стали искать новые способы заработка. Они стали уезжать в города или уходить в соседние села, но большинство утратило надежду. Они спали в скверах или переулках, часто попрошайничали и создавали множество проблем для общества. Социолог Грейс Палладино пишет: «Подростки, убегавшие из дома и занимавшиеся бродяжничеством, заставили общество обратить внимание на подростковую проблему».[61]

Эта общественная драма побудила президента Франклина Рузвельта создать «Национальную администрацию по молодежным проблемам», которая была призвана дать возможность обучения и работы разочарованной американской молодежи. Это в свою очередь привело к усилению внимания к проблемам школьного образования. До этого времени большинство американской молодежи даже не думало о завершении среднего образования. Например, в 1900 г. только 6 процентов семнадцатилетних американцев получили диплом об окончании средней школы. Напротив, в 1939 г. в школе училось уже 75 процентов подростков в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет.[62]Считалось, что средняя школа должна дать подросткам образование, воспитывая их в здоровой среде. В таких условиях молодежь должна была раскрывать свои таланты, устанавливать цели, вырабатывать позитивные трудовые навыки и после окончания школы становиться благополучными гражданами общества.

Значительное количество молодых людей превратилось из рабочей силы (или безработных бездельников) в учеников старших классов, и это привело к возникновению отдельной «подростковой культуры». Как замечает Палладино: «В то время как деятели образования и комитеты обсуждали будущее подростков, сами молодые люди открывали для себя непосредственный и интересный мир — мир радиомузыки, танцев и развлечений. Когда в конце 1930-х гг. экономика стала восстанавливаться (в значительной степени благодаря войне в Европе), ученики старших классов уже превратились в слой общества, не имеющий ничего общего с семейной жизнью или взрослыми обязанностями».[63]

Это было первое поколение подростков, большинство из которых закончило школу. К 1938 г. они получили прозвище «бобби-соксеров» и танцевали под музыку «биг-бэндов». Никто еще не думал о них как о подростках, и сами они так не думали, однако представление об отдельном подростковом поколении постепенно начало формироваться. Старшеклассники открыли для себя «бит» и придумали собственный язык.

Именно об этих старшеклассниках, известных в 1930-е гг. как «бобби-соксеры», сложилось представление, которое позже получило название подросток. Они разработали уникальный стиль, свою культуру, в том числе моду, музыку, танцы и прически. Их оксфордские сапоги, свободные рубашки и свитера из ангоры стали символом новой жизни старшеклассников. Они приводили родителей в ужас своим безумным языком, понятным только их сверстникам. Еще хуже, что они тратили время и деньги на организацию фан-клубов и торчали на улицах часами, когда в город приезжал оркестр, просто чтобы взглянуть на своих любимых музыкантов-свингеров.[64]

Рекламодатели быстро уловили, какую выгоду можно получить от этих беспечных школьников, которых волновало только, как хорошо провести время и потанцевать. Именно они изобрели термин «тинерсы», позже — «тинстеры», и в 1941 г. — «тинэйджеры».[65]Подобно «бобби-соксерам», тинэйджеры связывали учебу в старших классах со свиданиями, вождением автомобиля, танцами, музыкой и развлечениями. Журнал «Лайф» предлагает такой портрет тинэйджера: «Их жизнь — это радостный мир компаний, игр… кино… и музыки… Они говорят на забавном жаргоне… обожают шоколадные коктейли… всюду ходят в мокасинах… и гоняют на машинах, как сумасшедшие».[66]