Самая черная птица - Джоэл Роуз

— Я тоже об этом подумал, Ольга. Скажи мне — помни, мы стараемся защитить твоего писателя, — знаешь ли ты какую-нибудь причину, по которой мэр может захотеть отомстить поэту?

— Я могу придумать несколько причин, — проговорила она. — Давай начнем с самой очевидной: неприкрытая ревность. Многие годы бывший издатель отдыхал в заведении мистера Андерсона. Мэри была для него как дочь. Я бы охарактеризовала природу чувства, которое он испытывал, несколько иначе: как что-то более сильное, даже развратное. Мистер Харпер брызжет яростью по поводу предполагаемой связи девушки с мистером По, так я не сильно удивлюсь, если окажется, что он сам питал страстную и неразделенную любовь к мисс Роджерс.

Помолчав, Ольга продолжала:

— Вне всякого сомнения, наш мэр винит Эдгара в том, что он красивый, талантливый, язвительный, блестящий, порочный. Однако, полагаю, есть и второй экономический аспект. Всего год назад «Харперс» были на грани банкротства, а сейчас они отлично себя чувствуют. Недавний успех издательства зиждется на отсутствии законов, регламентирующих международное авторское право. Мистер По постоянно провозглашает себя защитником национальной литературы и законодательства в области авторского права. Мистер Харпер же страстно ратует за собственную выгоду. Я понимаю, что, как бизнесмен, он именно этим и должен заниматься, хотя его тактика значительно усложняет жизнь авторам.

Несколько лет назад мистер По написал книгу по конхиологии для весьма уважаемого издательства «Хасуэлл, Баррингтон энд Хасуэлл». Она стала причиной того, что приносивший раньше большие прибыли аналогичный том «Харперс» не стали переиздавать.

— А что такое конхиология, Ольга? Прости мое невежество.

— Это наука о раковинах, моллюсках и всем таком прочем, папа.

Глаза Хейса расширились.

— И что, на подобные сочинения есть спрос?

Дочь пожала плечами:

— Вероятно. Ведь мистер Харпер, кажется, сильно рассердился из-за всей этой истории. Как выяснилось, подобную книгу уже печатали несколькими годами раньше в Шотландии, а По, по всей видимости, заполучив рукопись, взял ее себе в качестве образца, сделав незначительные изменения в основном тексте, введении и терминологии. Когда мошенничество раскрыли, беднягу обвинили в плагиате. Похоже, издатель так и не простил его.

— Это все? Именно поэтому мэр и его приспешники не любят По?

— Я бы не стала говорить, что его не любят, — ответила Ольга. — Ты должен понять, папа: люди скорее боятся По, чем не любят. И у них на то есть веские основания. Эдгар — заметная личность. Беспощадный критик. Он идет на риск с полным сознанием происходящего. Постоянно нападает. Навряд ли ожидается, что последствий не будет. Хуже того, писатель обвиняет других в мошенничестве, в котором и сам, как оказывается, виновен.

— Ты снова имеешь в виду историю с плагиатом и моллюсками Харпера? — спросил Хейс.

— Да. После того скандала выяснилось, что поэтическая теория По, которую все так много обсуждали и которой нехотя восхищались, списана — буквально слово в слово — с теории стихосложения, опубликованной Сэмюэлом Тэйлором Кольриджем.

— И это правда?

— Думаю, что да.

— А как это открылось?

— Достаточно будет сказать, что издательство выпускает Кольриджа в Америке. После истории с книгой о моллюсках Харпер не мог отпустить По. Он стал следовать за ним по пятам, и с того самого дня, в качестве самозащиты, бедняга обвиняет других в том же мошенничестве, в каком уличили его самого. Не так давно он занялся Лонгфелло, поэтом из Новой Англии. Эти двое ведут беспощадные битвы в газетах, хотя, должна сказать, нападает определенно Эдгар, а не его противник.

— И в чем дело на сей раз?

— По большей части обвинения начались с сопоставления поэмы «Добрый Джордж Кэмпбелл» с шотландской балладой «Добряк Джордж Кэмпбелл». Честно говоря, все это мелочно и смешно, папа. Недавно мистер По обвинил оппонента, что последний списал свою поэму «Осажденный город» со стихотворения самого По «Заколдованный замок», называя поступок Лонгфелло настоящим плагиатом и неявным воровством.

— И что, его осудили за подобные грязные обвинения?

— Да, так оно и было, — серьезно проговорила Ольга. — «Бостон атлас» в ответ на театральные выпады против их земляка обозвала поэта «дубиноголовым критиком». Кроме того, его окрестили «пляшущим псом» и «кувыркающейся мартышкой». Пресса Новой Англии назвала Эдгара «Пу». Моя подруга Линчи любезно сообщила, что это явный и грубый намек на его отца, актера-неудачника, которого прогнали с бостонской сцены при унизительных обстоятельствах под такие же злобные крики.

— И как мистер По отреагировал на эти нападки?

— Он попросту повторил свои наветы и обвинил во всем Джеймса Харпера, а заодно и всех прочих своих врагов. Издатель назвал поэта плагиатором. Писатель обвинил «Харперс» в пренебрежении американскими авторами, поскольку иностранцам не нужно отчислять проценты с продаж ввиду отсутствия международного авторского права.

— Это правда?

— Издательство считает, что граждане нашего государства, испытывающего недостаток в капиталах и в культуре, должны получать пищу для ума и развлечение за небольшие деньги.

Хейс натянуто улыбнулся.

— Так считает Харпер?

— Да. И он не одинок. Я уже упоминала, что мистер По, как и любой из наших, американских, писателей, является горячим защитником международного авторского права. Многие издатели хотели бы от него избавиться. И все же, как бы ни был наш мэр одержим жаждой мести, обвинять поэта в столь ужасном преступлении… Я не нахожу объяснения такому поступку.

— Посмотрим, — сказал констебль. — После разговора с писателем, надеюсь, все станет понятнее. Одно я могу сказать наверняка, Ольга: если он виновен, то предстанет перед судом.

— При этом ты понятия не имеешь, где он находится.

— Несколько человек готовы поклясться, что он сейчас в городе. Я надеялся, что миссис Дженкинс сообщит мне точное местонахождение По, но этого не случилось.

— Так как же ты его найдешь?

— Попрошу тебя пойти в «Нью-Йорк сан» и побеседовать с редактором, ответственным за выпуск выдумки насчет воздушного шара: быть может, от него ты узнаешь, где находится автор этой сенсации. Я бы послал одного из полицейских, но, как ты знаешь, их всех безжалостно уволил наш досточтимый новый мэр, мистер Харпер. Тебя-то по крайней мере не уволили, а?

Искоса взглянув на отца, девушка потянулась за дубинкой констебля, словно собиралась побить его, а потом произнесла:

— Я не против, папа.

Она отправилась в путь почти сразу же после ленча, предоставив констеблю убирать со стола и мыть посуду, и вернулась спустя несколько часов.

В редакции «Сан» было полно народу, и не без оснований. Однако особого оживления не замечалось. Газета раскупалась быстро, но не было ничего похожего на безумие, которым сопровождалась «Лунная мистификация», — Ольга хоть и была тогда еще ребенком, но хорошо запомнила эти события.