Исчезновение - Майкл Грант

Астрид с Эдилио остались приглядывать за Питом, а Сэм и Квинн отправились за дровами для костра. Квинн, которому тоже было из-за чего беспокоиться, сказал:

– Не то чтобы я давлю на тебя, брат, и всё такое прочее, но, слушай, если ты действительно владеешь какой-то магией, самое время начать ею пользоваться.

– Ты прав. Поверь, если бы я знал, как зажечь свет, я бы это сделал.

– И то верно. Ты же всегда боялся темноты.

– Не думал, что тебе это известно, – помолчав, произнёс Сэм.

– Брось, что здесь такого? Все чего-нибудь боятся, – примирительно сказал Квинн.

– А чего боишься ты?

– Я? – Квинн задумался, вертя в руках несколько подобранных для костра веток. – Мне кажется, я боюсь оказаться пустышкой. Большим, жирным… нулём.

Они собрали валежника и сосновой хвои для растопки, и вскоре на поляне весело затрещал небольшой, довольно дымный костерок.

– Так куда лучше, даже если медведи и не боятся огня, – сказал Эдилио, глядя на язычки пламени. – Не говоря уже о том, что под моими ногами, наконец-то, твёрдая земля, а не палуба жалкой лодчонки.

Ночь была не холодная, но тепло костра успокаивало Сэма. Оранжевые блики плясали на сосновых стволах и сучьях, отчего ночная тьма делалась гуще. Однако ему казалась, что пока горел огонь, они в безопасности.

– Кто-нибудь помнит страшные истории? – полушутя спросил Эдилио.

– Знаете, чего бы мне хотелось? – спросила Астрид. – Сморсов. Парочка крекеров, а между ними – поджаренный маршмеллоу и шоколад… Однажды меня отправили в лагерь. Такой, знаете, несколько старомодный, с рыбной ловлей, верховой ездой и кошмарными песнями у костра. Всего этого я терпеть не могу, всех этих лагерей. Но сейчас…

Сэм смотрел на неё сквозь язычки пламени. Накрахмаленные белые блузки, которые она носила в «доуродзские» времена, уступили место обычной футболке. Да и он сам, после пережитого вместе, больше не стеснялся в её присутствии. Однако Астрид всё равно оставалась такой красивой, что Сэм не в силах был отвести глаз. Тот их поцелуй наполнял все его мысли о ней потоком ярких воспоминаний, запахов, ощущений.

Сэм заёрзал и до боли прикусил губу, чтобы перестать думать об Астрид, о её блузках, волосах и коже.

– Не то время и место, – пробормотал он самому себе.

Пит, усевшись по-турецки, неотрывно смотрел в огонь. Сэму стало любопытно, что творится у малыша в голове. Какие силы кроются там, за этими голубыми глазами?

– Голоден, – вдруг произнёс Пит. – Ням-ням.

– Знаю, маленький, – Астрид обняла брата. – Завтра пойдём за едой.

Постепенно их веки отяжелели, и ребята, один за другим, вытягивались на земле и затихали. Вскоре бодрствовал один Сэм. Костёр догорал. Со всех сторон подступала мгла.

Он сидел, скрестив ноги, – «крест-накрест – сядь на кактус», как говорили они в детском саду, – его руки лежали на коленях ладонями вверх.

Как?

Как это у него получалось? Как он вызывал силу? Как же взять её под контроль, научиться вызывать по своему желанию?

Прикрыв глаза, Сэм попытался вспомнить панику, охватывавшую его всякий раз, когда он создавал свет. Вспомнить было легко, почувствовать – сложно.

Стараясь не шуметь, он встал и побрёл прочь от костерка. В темноте под деревьями таились тысячи ужасов. Сэм шёл навстречу своему страху. Под ногами похрустывала сухая хвоя. Наконец, от костра позади остался только слабый отблеск угольков, смолистый запах горящих веток исчез.

Сэм поднял руки, выставив их ладонями вперёд, как это делал Кейн. Словно давал кому-то знак остановиться или, подобно пастору, благословлял прихожан.

Пытаясь вызвать внезапную реакцию на близость смерти, разворошил в душе страх, охвативший его после ночного кошмара или в ту минуту, когда Пит его душил.

Ничего. Ни искорки. Сэм не мог притвориться, что испуган, он не боялся ночного леса.

За спиной раздался шум, он резко обернулся.

– Не выходит? – спросила Астрид.

– Едва не вышло. Тебе почти удалось меня напугать.

– Я должна сознаться в отвратительном поступке, – Астрид подошла ближе.

– В каком ещё отвратительном поступке?

– Я предала Пити. Дрейк заставил меня оскорбить его, – она сплела пальцы с такой силой, что на её руки больно было смотреть.

– Что он сделал? – Сэм взял пальцы Астрид в свои ладони.

– Ничего. Всего лишь…

– А всё-таки?

– Отвесил мне пощёчину. Было больно, но…

– Он ударил тебя? – Сэму показалось, что он глотнул кислоты. – Он тебя ударил?

Астрид кивнула. Попыталась что-то произнести, однако горло перехватило, и она смогла только показать на щёку, по которой Дрейк ударил её с такой силой, что дёрнулась голова. Взяв себя в руки, Астрид произнесла:

– В общем, ничего такого. Но я испугалась, Сэм. Ужасно испугалась, – она подошла ближе, словно ожидая, что он её обнимет.

– Надеюсь, он сдох, – Сэм отступил на шаг. – Очень на это надеюсь, потому что если он выжил, я его убью.

– Сэм…

Он сжал кулаки. Ему казалось, что мозги кипят в черепной коробке. Дыхание сделалось хриплым и прерывистым.

– Сэм, – прошептала Астрид, – попробуй снова.

Он непонимающе уставился на неё.

– Давай! – громко приказала она.

Сэм поднял руки, направил их на ближайшее дерево и завопил:

– А-а-а!!!

Из ладоней вырвались ослепительные сполохи зеленоватого света. Задыхаясь от удивления, Сэм уронил руки. Ствол выгорел насквозь. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, дерево кренилось, пока, наконец, тяжело не упало, подминая заросли колючего кустарника.

Подойдя сзади, Астрид обняла Сэма. Он почувствовал её слёзы на своей шее.

– Прости меня, Сэм, – шепнула она в самое его ухо.

– За что?

– Страх нельзя вызвать по собственному желанию. Гнев – запросто. Гнев – это страх, направленный вовне.

– Ты мной манипулировала? – он высвободился из её объятий и повернулся к ней лицом.

– С Дрейком было всё так, как я тебе сказала. Однако я не собиралась ни о чём тебе говорить, пока не поняла, что именно ты пытаешься сделать. Ты продолжал твердить, что твою силу вызывает страх. Вот я и подумала…

– Да уж.

Сэм чувствовал себя до странности разбитым. Впервые он смог сотворить свет по собственному желанию, но вместо энтузиазма испытывал только грусть.

– Получается, мне надо взбеситься, а не испугаться. Надо захотеть причинить кому-нибудь боль.

– Ты ещё научишься это контролировать. Натренируешься вызывать силу, не испытывая эмоций.