Нижний уровень - Андрей Круз

Пленный ничего не сказал, просто продолжал смотреть. Мне даже пришлось его поторопить:

– Ну?

– Не знаю. – Он мотнул головой. – Я вообще мало про это знаю, но так быть не должно… кажется.

– Объясни.

Джонсон прикрыл глаза, вроде как собираясь с мыслями, вздохнул, затем сказал:

– Дай мне помыться. И я все тебе расскажу.

– Расскажи, и дам помыться, обещаю. И накормлю.

– После того как я расскажу, ты меня убьешь, – сказал он. – И я подохну в обосранных штанах, а мне не хочется сдохнуть в дерьме. Так что я меняю помывку на свой рассказ.

– Нет. И я тебя не убью. Просто потому, что ты мне еще понадобишься. Я рассчитываю на перекрестные допросы в будущем, так что ты точно не умрешь. Расскажи, что хотел, и я отведу тебя мыться. И даже дам постирать одежду.

– Пообещай.

– Обещаю.

Он кивнул, словно усваивая сказанное, затем заговорил:

– Я и Рэй, Рэй Лэзис, мы убивали детей когда-то.

Рэй Лэзис был одним из их банды, всего их было четверо: братья Богатыревы и эти двое, Джонсон и Лэзис. Были и другие, та же Сатори, но они существовали раздельно. На манер террористических ячеек, эта организация была организована так же, друг друга знал только ближний круг, а Сатори и некая Мари, та, что выманила Брю, принадлежали уже другому звену, о них Джонсон ничего толком не знал, разве что в лицо видел. Я долго его пытал для того, чтобы в этом убедиться. Он или правду говорил, или был настолько крепок, что…

– Сколько вам было лет?

– Девять, десять. Мы убили троих, но попались только с одним. Не спрятали тело, а положили на рельсы, надеясь, что прокатит. Но не прокатило, коронер установил, что сопляк умер раньше.

– Сколько было им?

– Два, три, четыре. Последнему было два, мы увели его из торгового центра, изображая старших братьев, ведущих его к маме. – Джонсон усмехнулся.

– Зачем?

– Просто так. Было весело, круто. Потом их искали, все газеты писали. Мы росли в дерьме, а так становились знаменитостями. Ты можешь легко найти нашу историю в Интернете, разве что там будет сказано только про одного ребенка.

– Давай дальше, – вздохнул я, борясь с желанием воткнуть раскаленную отвертку ему в глаз.

– Потом мы сели. Не в тюрьму, понятное дело, в таком возрасте нельзя сажать в тюрьму и сажать надолго. Впрочем, в школе для трудных нам тоже доставалось. Затем мы вышли, нам поменяли имена, потому что закон обязывает скрывать идентичность малолеток, ты в курсе?

– Ты продолжай.

– Я устроился помощником к плотнику, Рэй работал на кухне. Затем нас нашли.

– Кто?

– Немолодой благообразный джентльмен. – Джонсон усмехнулся. – Настоящий джентльмен, с манерами и прочим дерьмом, приехавший на «Ягуаре». Он предложил нам новую жизнь, деньги, свободу и… долгую молодость. Ты не знаешь про молодость, так ведь?

– О чем ты?

Он почувствовал, что я начинаю звереть, и резко сменил тон, а то уже решил свысока говорить со мной, я заметил.

– Нас сначала перевезли в частное поместье в Сюррее, помогли официально получить хорошую работу, научили… да всему научили: манерам, разговору, всему. Потом отправили учиться за пределы страны, туда, где даже в лицо никто случайно не узнает, хоть мы на свои детские фото уже не похожи.

– Зачем это все?

– За деньги. Власть. Силу. Молодость даже. Ты что, думаешь, что в мире существуют какие-то особые злобные силы, которые творят зло ради зла?

– Ты творил.

– Я был тупым малолеткой, которого истеричная алкоголичка-мамаша била смертным боем при каждом удобном случае. – Джонсон сплюнул сгустком крови и снова попросил воды.

Я воды дал.

– Потом, когда за нас взялись умные люди, я понял, для чего это все делается. Для денег. Любое преступление имеет смысл, если оно ведет к прибыли.

– Ты теперь богат?

– Достаточно богат, – усмехнулся он. – У меня денег больше, чем кажется на первый взгляд. Другое дело, что мне нет смысла ими хвастаться, смысл не в них самих. Хвастаться – вообще дурной тон. Но живу я очень хорошо.

– Даже сейчас? – изобразил я удивление.

– Нет, сейчас плохо. Жил до вчерашнего вечера хорошо.

– Все меняется, верно, – тут уже я усмехнулся. – Что дальше?

– Дальше мы закончили университет. И не бог весть какой, но закончили. А потом мы переехали в Испанию, и там нас познакомили с остальными.

– С Богатыревыми?

– Да, с ними. Были и другие люди, но они появлялись и исчезали.

– И что вы делали?

– Спускались «вниз», ездили, куда скажут. Из этого получались прибыли, с нами делились. Потом появился новый большой проект, очень большой, здесь, и мы переехали в Панаму.

– Что за проект?

– Кокаин, понятное дело, – пожал он плечами. – Что еще здесь может быть? Только кокаин. С нашими возможностями на нем можно зарабатывать невероятные деньги. Не меньше десяти миллионов на каждой тонне. Скорее всего, больше. И мы сможем делать миллионов сто в месяц.

– Хорошо, об этом чуть позже. Расскажи про этот самый «низ». Это от него тянет холодом?

– Да, от него.

Я выполнил свое обещание. После того как Джонсон закончил говорить, я отвел его к дому Ричи, где приметил открытый душ, и там пленный помылся, пока я присматривал за ним, держа руку на кобуре. Мылся он долго и осторожно, стонал и охал – вода щипала, попадая в раны и ожоги. Там же он постирал одежду, которую Ричи повесил сушиться на проволоку, натянутую между столбами, а самого Джонсона он цепью приковал к столбу веранды, петлей затянув ее вокруг шеи и скрепив двумя висячими замками.

Пока Джонсон мылся, он заговорил со мной всего лишь раз:

– Знаешь что, – он снова посмотрел мне в глаза, – отпусти меня. Я уже ничем не смогу навредить, потому что сбегу на другой край света. А взамен я проведу тебя вниз.

– С чего это?

– С того, что сам ты войти туда не сможешь. Нужен тот, кто тебя проведет. Если я тебя проведу, то меня свои убьют, так что выбора у меня не останется. Так мы можем оказаться друг другу полезными.

– Я подумаю над твоим предложением.

Логики его предложение не лишено, но я слишком далек от того, чтобы верить этому выродку на слово. Скорее он почувствовал, что как-то вывернулся, оказался наверху, и пытается этим воспользоваться. А этого делать не надо. Я для начала сам попробую.

В конце концов Джонсон, получив назад свою не просохшую еще одежду, отправился назад в «зиндан», где Ричи приковал его цепью к швеллеру, проходящему по стене, а затем проделал окошко в двери, через которое можно было за пленным присматривать.