Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон

Для Герберта Гувера ликвидация последствий наводнения стала личным триумфом. Особенно он гордился тем, что справился в условиях полного отсутствия финансирования со стороны федерального правительства. Все средства поступали в форме пожертвований от частных граждан и общественных организаций, вроде Красного Креста и Фонда Рокфеллера. «Таково было время, когда граждане ожидали помощи в беде друг от друга, и им даже в голову не приходило, что о них должно заботиться федеральное правительство», – в слегка ностальгических тонах писал Гувер в своих мемуарах тридцать лет спустя. Помощь, оказываемая тем, кто пытался встать на ноги, по сути была совершенно неадекватной. Благодаря усилиям Гувера был создан займовый фонд помощи жертвам наводнения на 13 миллионов долларов. Казалось бы, сумма довольно значительная, но на каждого человека приходилось всего по 20 долларов, и к тому же это была только ссуда, едва ли полезная для человека, который потерял все имущество.

Великое миссисипское наводнение 1927 года имело два важных последствия. Во-первых, оно ускорило переезд темнокожего населения с Юга – так называемую Великую миграцию. С 1920 по 1930 год в поисках более высокооплачиваемой работы и личных свобод на север переехали 1,3 миллиона чернокожих южан. Это переселение за десятилетие изменило лицо Америки. До Великой миграции за пределами южных штатов проживали только 10 процентов всех чернокожих; после нее – половина.

Другим важным последствием наводнения было то, что федеральное правительство наконец-то осознало, что бывают такие масштабные события, с которыми Штаты не в состоянии справиться одни. Несмотря на трогательные воспоминания Гувера о том, что помощь оказывалась только частными людьми и общественными организациями, правительство было вынуждено вмешаться. В 1928 году Калвин Кулидж нехотя подписал Акт о контроле над наводнениями, согласно которому для предотвращения подобных катастроф в будущем выделялись 325 миллионов долларов. По мнению многих, это было рождение Большого Правительства в Америке. Кулиджу настолько не по нраву была эта идея, что он отказался провести какую бы то ни было церемонию в честь принятия акта. Он просто поставил свою подпись под ним и отправился на обед.

Между тем в зоне наводнения далеко не все с радостью встретили известие о том, что вода отступает. В Морган-Сити, штат Луизиана, жене известного местного бизнесмена Аде Б. Лебеф пришлось долго объяснять полиции, каким образом распухшее тело ее мужа со следами огнестрельных ранений было найдено в прибрежном иле через девять дней после того, как она сообщила о его исчезновении. В ходе допроса миссис Лебеф призналась, что вступила в заговор с другим известным жителем Морган-Сити, врачом и хирургом Томасом Э. Дреером, по совпадению лучшим другом ее мужа. Коварный Дреер пригласил мистера Лебефа на рыбалку, застрелил его, положил груз в его одежду и выкинул тело за борт.

Год тысяча девятьсот двадцать седьмой, можно сказать, был богат на глупые убийства, и это убийство стало одним из них. Доктору Дрееру почему-то не пришло в голову, что после того как вода схлынет, тело окажется на земле. Доктора Дреера и миссис Лебеф судили, признали виновными и повесили рядом друг с другом.

Для Чарльза Линдберга начало июля тоже выдалось довольно неудачным. Он вежливо отказывался от самых безумных и назойливых предложений о коммерческом сотрудничестве, но на два предложения он все же согласился, и теперь настала пора исполнять обязательства. По одному из них Линдберг должен был провести трехмесячное турне по Америке на «Духе Сент-Луиса». Идея состояла в том, чтобы посетить каждый из сорока восьми штатов, отчасти чтобы удовлетворить жажду публики посмотреть своими глазами национального героя, но также и в целях рекламы авиации. Фонд развития аэронавтики Дэниела Гугенхайма выделил ему 2500 долларов в неделю, довольно щедрую сумму. Детали турне регулировало Министерство торговли во главе с вездесущим Гербертом Гувером. Начало турне было намечено на 20 июля.

Одновременно с этим Линдберг подписал контракт с издательством G. P. Putnam’s Sons на написание краткой автобиографии. Издательство назначило фактического писателя, Карлайла Макдональда из «Нью-Йорк таймс», который уже сделал черновой набросок, но Линдбергу не понравился его простоватый тон, и он настоял на том, чтобы писать книгу самому. Разумеется, издателей это немало обеспокоило, потому что до конца срока оставалось три недели, и к тому же за это время Линдберг должен был еще слетать в Канаду, чтобы присутствовать на торжествах в честь шестидесятилетнего юбилея независимости страны в качестве гостя премьер-министра.

Посещение Канады ознаменовалось трагическим событием. Четвертого июля, когда вся остальная Америка праздновала, Линдберг поднялся в воздух с аэродрома Селфридж-Филд в Мичигане и полетел в Канаду в сопровождении эскадрильи военных самолетов. Согласно плану, в Оттаве Линдберг должен был приземлиться первым, пока два других самолета кружили над ним. Один из самолетов сопровождения вдруг стал крениться и пошел в пике. Лейтенант Дж. Тэд Джонсон выпрыгнул из падающего самолета, но ему не хватило высоты, чтобы открыть парашют. Он ударился о землю с глухим стуком неподалеку от того места, где высадился Линдберг, и тут же скончался. Этот трагический инцидент испортил день многим очевидцам, но Линдберг воспринял его со спокойствием. В его мире смерть была обычным несчастьем.

Сразу же после Оттавы Линдберг вернулся на Лонг-Айленд и переехал в Фалез, в шато во французском стиле на принадлежащем семейству Гугенхаймов участке, расположенном в районе Сэндс-Пойнт на Золотом Берегу, милях в десяти от особняка Миллза, где в то время встречались Бенджамин Стронг и его коллеги-банкиры. Этот район Золотого Берега отличался более богемной атмосферой и был популярен среди бродвейских импресарио, актеров, художников и музыкантов. Здесь находились дома Флоренца Зигфельда, Эда Винна, Лесли Говарда, П. Г. Вудхауза, Эдди Кантора, Джорджа М. Коэна, Скотта и Зельды Фицджеральд, а также людей с более сомнительной репутацией, таких как мафиози Арнольд Ротштейн. Это был мир, описанный в опубликованном двумя годами ранее романе «Великий Гэтсби». Сэндс-Пойнт, где Гугенхаймы владели тремя просторными особняками, и был Ист-Эггом романа.

Работая в комнате, окна которой выходили на море, Линдберг писал страницу за страницей историю своей жизни, руководствуясь черновиком Карлайла Макдональда в качестве плана. Менее чем за три недели он закончил рукопись в сорок тысяч слов – довольно впечатляющее творение, хотя бы по объему, если не по литературным достоинствам. Книгу под названием «Мы» критики встретили холодно. В ней Линдберг, как было сказано ранее, лишь вкратце упоминал о своем детстве, а историческому полету посвятил всего семь страниц. Остальное место занимали описания того, как он летал по стране и доставлял авиапочту. «В роли автора Линдберг – самый первый в мире авиатор», – сухо заметил один литературный критик. Но публике не было дела до литературных красот. «Мы» вышла в свет 27 июля и тут же попала в список бестселлеров. За первых два месяца было продано 190 000 ее экземпляров. Люди жадно бросались на все, что было связано с именем Линдберга.

Внимание публики, которое Линдбергу успело надоесть, не ослабевало. В дальнейшем оно доставит ему еще немало хлопот, а временами будет даже опасным.