Скромный герой - Марио Варгас Льоса

— Основная часть вины лежит на Мигеле, а не на сеньоре Мабель, — вставил слово Литума и тут же поспешил извиниться: — Простите, я не хотел перебивать.

Фелисито Янаке, казалось, больше не слушает полицейских. Он еще сильнее побледнел и смотрел в пустоту, похожий на привидение, которое только что обрело тело. Подбородок его дрожал.

— Я прекрасно понимаю, что ты сейчас испытываешь, Фелисито, и я тебе сочувствую. — Прорицательница положила руку на грудь. — И ты, конечно, прав. Тебе нужно выговориться. Из этих стен не выйдет ни слова, куманек, ты же знаешь.

Она стукнула себя по груди, и Фелисито подумал: «Странный звук, как будто в пустой барабан».

— Паучок — это он, — категорично объявил капитан Сильва. — Ваш «беленький» сынок. Мигель. Как представляется, он сделал это не только из-за денег, но и по другой, более весомой причине. И возможно, возможно, по той же самой причине он завел шашни с Мабель. У него с вами какие-то личные счеты. Ненависть, незабытая обида — эти гадкие чувства, которые отравляют человеку душу.

— Быть может, из-за того, что вы заставили его служить в армии, — снова встрял Литума. И опять-таки извинился: — Прошу прощения. По крайней мере, так он нам объяснил.

— Вы слышите нас, дон Фелисито? — Капитан Сильва наклонился к коммерсанту и тронул за плечо. — Вам что, нехорошо?

— Мне очень хорошо, — вымученно улыбнулся Фелисито. У него дрожали губы и краешки ноздрей. И руки, державшие пустую бутылочку из-под инка-колы. На белках его глаз появились желтые ободки, голосок звучал еле слышно. — Так что продолжайте, капитан. Но простите, мне хотелось бы сразу узнать, если можно. Тибурсио, мой второй сын, — он тоже замешан?

— Нет, абсолютно, только Мигель, — попытался приободрить его капитан. — Это я заявляю со всей определенностью. Тибурсио не участвовал в этом деле и не знал о нем ни сном ни духом. Когда он узнает, всполошится так же, как и вы.

— У всего этого кошмара есть и хорошая сторона, Аделаида, — после долгой паузы процедил коммерсант. — Пускай тебе и не верится, но есть.

— Я верю, Фелисито, — согласилась Святоша, широко раскрыв рот и показывая язык. — В жизни всегда так. У хорошего всегда есть плохая стороночка, а у плохого — хорошая. И что же в этом случае хорошего?

— Я разрешил сомнение, терзавшее меня с самой моей женитьбы, Аделаида, — прошептал Фелисито Янаке. В этот момент он как будто наконец пришел в себя: к нему вернулся голос, краски прихлынули к лицу, слова зазвучали увереннее. — Мигель — не мой сын. И никогда моим не был. Хертрудис и ее мамаша тогда вынудили меня жениться, наплели про беременность. И действительно, она залетела. Только не от меня, от другого. А меня, значит, взяли на роль дурачка. Всучили пасынка, выдав его за моего ребенка, и таким образом Хертрудис убереглась от позора остаться матерью-одиночкой. Ты скажешь, да и как же мог от меня родиться белый мальчик с голубыми глазами? Я всегда подозревал, что тут дело нечисто. Теперь я наконец, хотя и поздновато, во всем удостоверился. Он не мой, и не моя кровь струится в его жилах. Мой сын, плоть от плоти, никогда бы не поступил со мной так, как поступил он. Ты видишь, тебе понятно, Аделаида?

— Я вижу, куманек, мне понятно, — подтвердила Святоша. — Дай-ка мне твой стакан, я налью туда еще холодной фильтрованной водички. Ужасно глядеть, как ты пьешь из пустого стакана, че гуа.

— А Мабель? — спросил Фелисито, опустив глаза. — Она была вовлечена в заговор паучка с самого начала? Так ведь?

— Она не хотела, но пришлось, — с видимым сожалением объяснил капитан Сильва. — Да, она была в сговоре. Эта затея ей никогда не нравилась, и, по ее словам, она даже пробовала отговорить Мигеля, что я вполне допускаю. Однако у вашего сына ваш характер, и вот…

— Это не мой сын, — глядя в глаза капитану, перебил Фелисито Янаке. — Простите, я знаю, о чем говорю. Продолжайте, капитан, это не важно.

— Мабель очень устала от Мигеля и хотела с ним порвать, только он ее не отпускал, запугал ее, угрожая рассказать вам об их связи, — вставил реплику Литума. — А за то, что Мигель втянул ее в свой замысел, она начала его ненавидеть.

— Вы хотите сказать, что говорили с Мабель? — растерялся Фелисито. — И она призналась?

— Она сотрудничает с нами, сеньор Янаке, — подтвердил капитан Сильва. — Ее показания сыграли в расследовании дела с паучком решающую роль. Сержант выразился совершенно правильно. Вначале, когда Мабель сошлась с Мигелем, она не знала, что это ваш сын. А когда узнала, попыталась разорвать отношения, но было уже поздно. Она не могла, потому что Мигель ее шантажировал.

— Он угрожал пересказать всю эту бодягу вам, сеньор Янаке, чтобы вы ее убили или, по крайней мере, задали трепку, — еще раз вмешался сержант Литума.

— И выбросили на улицу без единого сентаво, что даже важнее, — подхватил капитан. — О чем я и говорил вам, дон. Мигель вас ненавидит, его злоба безмерна. По его словам, это из-за того, что вы его заставили отслужить в армии, а Тибурсио — нет. Но я нюхом чую: тут есть что-то еще. Быть может, эта ненависть родилась раньше, еще в детстве. Вам лучше знать.

— Он тоже наверняка подозревал, что я не его отец, Аделаида, — добавил коммерсант. Он по глоточку прихлебывал из стакана, который во второй раз наполнила для него Святоша. — Он видел свое лицо в зеркале и понимал, что в нем нет и не может быть моей крови. И вот так-то он начал меня ненавидеть — что ему еще оставалось? Странно то, что он всегда притворялся, никогда не выплескивал свою ненависть наружу. Понимаешь?

— Что тут понимать, Фелисито! — всплеснула руками женщина. — Все совершенно ясно, разглядит и слепой. Она девчоночка, а ты — старик. Ты думал, Мабель будет тебе верна до самой смерти? И это притом, что у тебя есть супруга и семья, и учитывая, что ей ничего не светит и она так и останется твоей любовницей. Жизнь есть жизнь, Фелисито, пора бы тебе это усвоить. Ты вышел из низов и знаешь, что такое страдание, как и я, как и уйма бедных пьюранцев.

— И разумеется, похищение было вовсе не похищением, а клоунадой, — уточнил капитан Сильва. — Чтобы надавить на ваши чувства, дон.

— Я знал, Аделаида, я никогда не питал иллюзий. Почему, ты думаешь, я всегда предпочитал смотреть в другую сторону, не выведывать, чем занимается Мабель? Но я и предположить не мог, что она спутается с моим собственным сыном!

— Да разве он тебе сын? — насмешливо поправила Святоша. — Да какая разница, с кем она спуталась, Фелисито? Теперь тебе до этого нет никакого дела. И больше об этом не думай, куманек. Перелистни страницу и забудь, было да прошло. Так-то лучше будет, послушай меня.

— Знаешь, что меня сейчас по-настоящему угнетает, Аделаида? — Фелисито снова держал в руке пустой стакан, а спина его покрывалась мурашками. — Скандал. Для тебя это глупости, но меня мучит больше всего. Завтра новость появится в газетах, на радио, на телевидении. И тогда журналисты откроют сезон охоты. Моя жизнь снова превратится в цирк: преследования газетчиков, любопытство прохожих и клиентов моей конторы. У меня нет ни сил, ни терпения, чтобы снова пройти через это, Аделаида. Больше нет.