Перст судьбы. Эсмиль - Алина Углицкая

Резко выдохнув, Дарвейн побежал вдоль скалы, в надежде найти щель поглубже. Нужно было переждать камнепад.

Уже сидя в убежище, прислушиваясь к содроганиям земли, он попытался осознать, что же произошло.

Неужели Эсмиль пыталась убить его, а потом убила и Бергмэ? Но зачем это ей? Неужели он в ней ошибся, и она заодно с врагами?

Нет, об этом думать он не хотел. Упорно гнал тяжелые мысли, которые лезли в голову. Его Эсмиль. Его хрупкая, странная девочка, такая страстная, чувственная и непонятная. Она была с ним какой угодно: испуганной девственницей, злобной мегерой, яростной воительницей, желанной обольстительницей – но не предательницей, нет. Он был уверен – это противно ее природе. Она не может ударить исподтишка. Только не она. Он не желал в это верить.

Но подлый червячок сомнения все же точил его сердце, будто спелый плод.

Он должен ее найти. Найти и посмотреть ей в глаза. Тогда он узнает правду…

Он точно помнил, что на отряд напали. Помнил стрелу с запиской, помнил, как отправил своих людей по-тихому снять стрелков, как сам начал взбираться на скалу, рассчитывая застать врасплох того, кто отправил записку. Дальнейшие воспоминания путались, точно карты, перетасованные умелой рукой.

А еще он помнил боль от кинжала, вошедшего в спину. Но сейчас ничто не напоминало о том, что его ранили.

Не иначе, как вмешательство высших сил!

Немного подумав, Дарвейн стянул камзол, встряхнул и внимательно осмотрел. Что ж, глаза его не обманывали: на темно-зеленом бархате светился разрез, окруженный бурым пятном засохшей крови, как раз в том месте, где был удар.

Мужчина закинул руку за плечо, пытаясь нащупать на спине следы ранения, но пальцы ощущали только гладкие упругие мышцы, перекатывавшиеся при каждом движении. Боли не было, раны не было, даже шрам не остался.

– Эрг! – выдохнул он с благоговением и огляделся.

« Можешь сказать спасибо и мне», – раздался в его голове тихий женский голос.

Дарвейн моргнул, не веря своим глазам. Перед ним, в полумраке пещеры, возник светящийся силуэт.

– Какого хройта?! – данганар вскочил, его рука, будто невзначай, легла на эфес меча.

Либо он сошел с ума, либо глаза обманывают его. То, что он видел, не поддавалось рассудку. «Можешь звать меня Арнеш Пресветлая. И не бойся, я не причиню тебе зла», – она с улыбкой кивнула на меч.

– Что происходит?

Боги просто так не приходят к смертным, их удел – говорить устами жрецов, слушать молитвы страждущих и принимать подношения в храмах.

«Хочешь знать, почему ты не мертв? – она дождалась его кивка и хмурого взгляда. – Ты нужен своим родным, Дарвейн, нужен Эсмиль. Твоя миссия здесь не закончена, и потому смерть вернула тебя назад. Слишком сильные нити привязали тебя к этой земле, их не так-то легко порвать, мой мальчик», – силуэт богини покачал головой.

– Какая миссия? – через силу выдавил Дарвейн. Говорить с богами, да и просто их видеть, ему еще не случалось.

«Ты сам все поймешь. Поспеши в Эрг-Нерай. Иди дорогой Ниролис и торопись! Иначе, может быть поздно!»

Ее последние слова прозвучали с такой внутренней силой, что мужчина невольно вздрогнул. Он словно только что воочию увидел собственный рок.

Богиня исчезла так же внезапно, как и явилась. Дарвейн не знал, что подумать: видел ли он ее на самом деле, или это последствия удара о землю? Но то, что она сказала, плотно засело в его голове.

Ниролис…

Он понял, что хотела сказать Арнеш. Ниролис была женой первого лэра, построившего Эрг-Нерай. Однажды на замок напали враги, и в жестокой схватке погибли лэр и его старший сын, а молодая льера осталась одна с младенцем на руках, окруженная растерянными жителями и подавленным гарнизоном. Комендант уговаривал ее сдаться, враг, ставший лагерем под стенами замка, обещал свое покровительство. Но она отказалась. И тогда началась жестокая осада, длившаяся целых десять месяцев.

Каждое утро вражеский глашатай подходил к стенам замка и читал послание своего господина. И каждый раз молодая льера поднималась на стену и говорила четкое «нет». Последние пару недель враги видели, что она ослабела и с трудом удерживается на ногах. Они знали – защитники крепости голодают, и ждали, когда же те, наконец, не выдержат и откроют ворота.

Но однажды никто не вышел на крики глашатая. И тогда замок снова атаковали, только в этот раз защищать его было некому.

Когда захватчики пробили тараном центральные ворота и ворвались на площадь, оказалось, что крепость вымерла. Ни людей, ни птиц, ни животных. Все исчезли, будто испарились, не оставив ни единого следа. Только сто лет спустя потомки Эрг-Нерай вернули себе замок и обнаружили тайный ход, вырытый во время осады по приказу Ниролис руками тысяч осажденных, умирающих от голода и жажды… Его стены были выложены их костями.

Этот подземный тоннель так и назвали – дорога Ниролис, и тайна о нем свято хранилась в семье Эрг-Нерай, передаваясь из уст в уста от отца к сыну.

Нужно было спешить. Но бросаться очертя голову, не зная, что его ждет за стенами замка, Дарвейн считал безрассудством. Раз уж боги вернули его в мир живых, пусть помогут еще немного.

Почти под рукой он обнаружил плоский камень – как раз то, что искал. Богу войны не нужны роскошные храмы, статуи и алтари, он собирает свою жатву на поле брани, его взор суров, а секира остра. И горе тому, кто посмеет его ослушаться.

Дарвейн открыл набедренную сумку, достал горсть сухого амшеварра и высыпал на камень, потом мазнул кинжалом по пальцу, пуская кровь, и несколько алых капель с шипением впитались в высушенный мох. Теперь – огниво.

Крошечный огонек пламени вспыхнул над символическим подношением. Затрещал амшеварр, взвивая вверх крошечные искры и сизый дымок. Всего пара секунд – и на камне осталась только кучка черного пепла – Эрг принял подношение. Дарвейн нагнулся и сдул ее.

Замер, прислушиваясь. Гул прекратился, земля уже не дрожала, да и пыль начала оседать. Поднявшись, он вышел. Перед ним простиралось ущелье, полностью заваленное камнями. И где-то под ними навсегда остались Ниран, Эльдрен и Бергмэ…

Дарвейн тряхнул головой. Он еще за них отомстит. Сейчас главное – спасти остальных, убедиться, что Эсмиль жива, что его мать и брат не пострадали.

Спустя минуту он уже бежал к выходу из ущелья, стараясь оставаться в тени скал и чахлых деревьев. Он знал, где находится вход в тоннель, знал, где находится выход. Чувство опасности гнало его вперед, не давая передохнуть. И эта опасность была не извне, нет, она притаилась где-то в самом центре родного дома. Он должен был торопиться.

Птичий клекот заставил его посмотреть на небо. В лазурной синеве, будто красуясь, кружил ястреб-перепелятник, оглашая воздух громким криком, точно кого-то звал. Но стоило данганару увидеть его, как он замолчал. Сложил крылья и рухнул вниз, исчезнув среди нагромождения скал. А уже спустя секунду снова взмыл в небо, унося в когтях черную змею в сторону замка.