Нежная война - Джулия Берри

Французская и британская армии умоляли Соединенные Штаты прислать подкрепление, но генерал Першинг отказался передавать командование американскими войсками другим странам. Он нес ответственность за своих людей и должен был не только вести, но и защищать их, насколько это возможно. Он не хотел, чтобы американцы становились пушечным мясом для неамериканских генералов.

Но он мог пожертвовать черным полком.

Тяжелые орудия не остывали часами. Гаубицы и полевые орудия искали Джеймса.

Оставалось только ждать. Вокруг не было более – или менее – безопасных мест.

Свозь дым, грязь и смятение солнца почти не было видно, пока примерно в семь утра не наступило временное затишье. Орудия прекратили обстрел. Небо прояснилось, но на землю опустился туман. Холодный, влажный и тяжелый, он повис над траншеями. Джеймс даже не мог разглядеть Фрэнка Мэйсона, который сидел в ярде или двух от него.

После продолжительного грохота артиллерии, тишина оглушала. Туман приглушал все звуки. Воздух стал таким влажным, что Джеймсу начало казаться, будто он медленно тонет.

Послышались низкие голоса. Крики «Медик!» и «Носилки!» прорезались сквозь густой туман и затихали, так и не достигнув тех, кто мог бы помочь.

– Мэйсон, – прошептал Джеймс.

Мэйсон оказался совсем рядом.

– Тихо, – прошипел он. – Они идут.

Джеймс смахнул холодную росу со своей винтовки и прикрутил штык.

Где-то внизу прогремела граната. Чад и Билли. Они пошли в ту сторону. В порядке ли они? Его пульс участился. Как ему предупредить друзей об опасности и не навлечь беду на всех них?

Они тихо спрыгнули в траншеи. Как кубик льда, брошенный в напиток. Призрачные фигуры в сером, напичканные гранатами, винтовками и патронами. Их шлемы были раскрашены в камуфляжный цвет.

Штурмовики. Элитные солдаты, вооруженные до зубов. Они не брали пленных. Только убивали.

Их было двое. Джеймс видел их, но они не заметили его. Они то появлялись в поле зрения, то исчезали в тумане, держа револьверы наготове.

Джеймс поднял винтовку. Они были всего в нескольких ярдах.

Кто-то двинулся с места. Они повернулись. Это оказался Мэйсон, который не видел штурмовиков.

Джеймс нажал на курок.

Один немец упал.

Второй поворачивается.

Джеймс взводит курок.

Немец делает то же самое.

Джеймс поднимает винтовку.

Треск.

Мэйсон бьет немца прикладом по руке.

Если Джеймс выстрелит, он может убить Мэйсона.

Приготовься.

Целься.

Выпад вперед.

Проверни штык.

Убей.

Убей.

Убей.

Открывается рот,

голубые глаза смотрят на него

с искренним удивлением,

а из разорванного горла на серую форму льется кровь.

Он убил первого штурмовика, выстрелив в шею. Штурмовики носят броню. Шея и подмышки уязвимы.

– Спасибо, дружище, – говорит Мэйсон.

Мэйсон забирает револьверы штурмовиков. Военные трофеи. Он надевает на себя пояс с гранатами и протягивает все еще горячий револьвер Джеймсу. Джеймс опускает курок и засовывает его за пояс.

Теперь они слышат: огневые линии в осаде. Логично, ведь штурмовики захватывают линию поддержки.

Чад и Билли забегают в их траверс.

– Вы в порядке, парни? – спрашивает Чад Браунинг.

– Где Мак-Кендрик? – недоумевает Билли Натли.

Еще шаги. Запах, звук.

– Вниз! – кричит Мэйсон.

Струя пламени поднимается над траншеей. Штурмовик с огнеметом. Flammenwerfer. К его спине прицеплен жидкий огонь, который достает на несколько ярдов вперед.

Джеймс ползет вперед с винтовкой в руках. Нет времени смотреть.

Он целится в лицо.

Безголовое тело немца падает вперед, а огнемет все еще изрыгает огонь. Чад кричит.

– Назад! – кричит кто-то. – Назад!

Чад корчится от боли на дощатом настиле. Мэйсон и Натли бросаются к товарищу и сбивают с него пламя. Запах паленой плоти напоминает Джеймсу о еде, о жареном мясе.

– Нам нужны носилки, – Билли бледнеет и задыхается.

Мэйсон качает головой.

– Здесь нам носилки не достать.

Джеймс убирает винтовку за спину.

– Положите его мне на спину, – говорит он. – Положите его на меня и отступайте. Я пойду за вами.

– Я его понесу, – вызывается Билли.

– Чтобы вас обоих убили? – говорит Джеймс. – Ты слишком большой. Пригнись как можно ниже и выбирайся отсюда. Вот, понеси мое снаряжение. Прикрой меня, ладно?

– Он прав, Билл, – соглашается Мэйсон.

– Положите его мне на спину, – Джеймс обращается к Мэйсону. – Пора уходить.

Чад Браунинг прекратил кричать. Его одежда расплавилась и намертво прилипла к коже. Мэйсон снимает свой плащ и заворачивает в него Браунинга, а затем они взваливают его на спину Джеймсу. Руки Чада безвольно повисли, а его голова бьется о затылок Джеймса. Его тело совсем легкое. Кажется, он весит не больше обычного ранца.

– Третье подразделение, – зовет Фрэнк Мэйсон – их новый безоговорочный командир.

Из тумана появляются знакомые фигуры.

– Где Альф? – спрашивает Мэйсон. – Где Сэм?

Винс Рован качает головой.

– Граната.

Бассет-хаунда больше нет.

– Мертвы? – Мэйсон наблюдает за их лицами. – Ясно, – он указывает на север. – Ход сообщения в той стороне. Билл, ты первый, потом Мик, потом Джеймс. Поглядывайте наверх: там могут быть немцы. Винс, ты следующий, а я – прямо за тобой.

Билли Натли, со штыком наготове, ведет их отступление. Его широкая спина исчезает в дыму. Мик Веббер, Джеймс с грузом, Винс Рован и Фрэнк Мэйсон следуют за ним. На востоке, где занимается туманный рассвет, снова начинает реветь немецкая артиллерия.

Ход сообщения превратился в кошмар наяву. Все вокруг было липким от крови. Санитары-носильщики, отступающие к перевязочному пункту, толкались с подкреплениями, выступающими в сторону фронта. Наверху все кишело немецкими штурмовиками. Густой туман закрывал обзор, поэтому британские солдаты стреляли во все, что двигается. Но они были не в состоянии заметить гранатометчиков.

Джеймс мог думать только о Чаде Браунинге, болтающемся у него за спиной. Должно быть, он в агонии. Энергичный, смешной Чад. «Кто б не хотел солдатом стать? Даже жалко плату брать!»