Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз

— Донован, — приветствовал Томаса сэр Ральф легким наклоном головы.

— Я надеялся, — признался откровенно Томас, — что в такой прекрасный день обязательно встречу кого-нибудь из вас здесь. — Как поживает достопочтенная миссис Роллингз, ваша светлость? Она выглядела совершенно потрясающе, когда опиралась вчера у леди Джерси на вашу руку.

— Что? Что? Признаюсь, не заметил вас, Дадли. Я вообще мало кого замечаю теперь, когда у меня есть моя богатая… э… моя прекрасная Джорджиана, от которой я не могу оторвать глаз. Слышишь, Ральф? Тебе следует тоже подумать над тем, чтобы найти себе богатую жену. Хотя, я забыл, ты ведь богат, как Крез. И при этом не тратишь ни пенни. А я вот трачу даже слишком много, стараясь не отстать от Принни. Но долги меня не пугают. Провалиться мне на этом месте, если я вру!

— Заткнись, Артур, — произнес холодно Хервуд, глядя вопросительно, даже скорее с подозрением на Томаса. Очевидно, он спрашивал себя, почему американцу вдруг взбрело в голову встретиться с ним здесь, а не в Воксхолле, как у них было намечено. — Вы готовы обсудить условия?

Томас улыбнулся, чрезвычайно довольный тем, что ему удалось привести Хервуда в замешательство. Тебе это явно не по вкусу, не так ли, ублюдок, когда ты уже считал, что я у тебя в кармане, подумал он.

— Я ознакомил вас с моими условиями в Ричмонде, сэр Ральф. Мне казалось, вы, как разумный человек, с первого же взгляда увидели их достоинства.

Лорд Мэпплтон переминался с ноги на ногу, явно желая покончить с разговорами и продолжить прогулку.

— Если это все, что вы можете сказать, — он покачал головой, — Ральф ничего не может здесь сделать, но…

— Добрый день, джентльмены… и вы также, мистер Донован.

Обернувшись, Томас увидел у себя за спиной Лейлхема. Походка графа была всегда столь бесшумной, что, казалось, он специально в этом практикуется. Итак, подумал Томас, ему удалось встретиться с тремя из них. Еще двое, и комплект был бы полным. Он никогда еще не видел их всех вместе. Возможно, если бы такое произошло, он догадался бы, что связывает картежника, охотника за приданым, честолюбивого интеллектуала, бесцветного, скучного флегматика и мастера интриги, дергающего их всех за ниточки.

— Ваша светлость. — Он слегка поклонился графу, ничем не показав, что заметил его откровенно оскорбительное обращение. — Рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, вы простили мне тот досадный выпад в «Джентльмене Джексоне»? Простое везение, не более того. Любой, кто видел нашу схватку, скажет, что вы лучший боец, чем я. Не так ли, сэр Ральф?

Хервуд проигнорировал его вопрос.

— Что ты делаешь здесь, Вильям? — спросил он, глядя мимо Томаса на графа с таким выражением, будто ему было известно что-то такое, чего Лейлхем не знал. — Я думал, ты собирался зайти сегодня днем к мисс Бальфур, поскольку вчера тебе не удалось с ней поговорить. Она исчезла так неожиданно. Вы ведь были там, мистер Донован? Вам не показалось несколько странным исчезновение мисс Бальфур?

— Я не обратил на это внимания.

Итак, ты что-то заметил, проклятый дьявол, подумал Томас, глядя на Хервуда. Заметил и хочешь дать это понять. Но прямо ты об этом не скажешь, не так ли? Нет. Для такого у тебя пороху не хватит.

— Я не знал, Ральф, что какое-либо небольшое изменение в моих планах может причинить тебе неудобство, — проговорил спокойно граф.

С удовольствием Томас увидел, как задергалась в тике левая щека сэра Ральфа. Интересно, имела ли Маргарита какое-либо отношение к тому чувству откровенной враждебности, которое Ренфру и Хервуд испытывали друг к другу, или ими просто владел дух соперничества и каждый из них стремился во что бы то ни стало одержать верх над другим?

— Но, — продолжал граф, — я все же отвечу на твое замечание: мисс Бальфур никого сегодня не принимает. Похоже, она рано уехала вчера вечером с бала, почувствовав легкую дурноту, и сейчас не в настроении кого-либо видеть. Хотя, как мне кажется, вы разговаривали с ней несколько минут у леди Джерси, я прав, мистер Донован?

— Как вы верно заметили, ваша светлость, всего лишь несколько минут, которые потребовались ей, чтобы отшить меня, — спокойно ответил Томас. Пожалуй, решил он, сейчас самое время развеять несколько опасения его светлости относительно их с Маргаритой отношений, особенно ввиду намеков Хервуда.

У бедняжки и без того достаточно проблем, как, между прочим, и у меня, черт побери, подумал он раздраженно, вспомнив сцену их расставания. — Я по уши влюблен в нее, ваша светлость, но она не желает иметь со мной никаких дел. Похоже, ей нравятся более зрелые джентльмены, такие, как вы. К сожалению, я вынужден теперь раскланяться, хотя мне чертовски не хочется покидать такую чудесную компанию. Однако я обещал своему другу, мистеру Дули, встретиться с ним через четверть часа в конце улицы. Там находится великолепный кабачок — вам всем непременно следует как-нибудь зайти туда. До свидания, джентльмены.

Идя вниз по улице, Томас почти физически ощущал, как три пары глаз сверлят ему спину. Он был так разъярен, что ему понадобилась вся сила воли, чтобы не обернуться и не потребовать у них объяснения, почему Маргарита объявила им всем войну. Однако он подавил в себе этот невольный порыв. Судя по всему, в течение еще какого-то времени ему придется довольствоваться ролью стороннего наблюдателя и оберегать Маргариту незаметно, выступая из тени, только если ему покажется, что она заходит слишком далеко в своих планах мести.

И каждый день, который он проведет вдали от нее, будет для него подобен смерти.

— Говорю тебе, мы должны избавиться от Артура, — сказал сэр Ральф, глядя на графа Лейлхема, который крутил за ножку свой бокал с вином, уставясь на мерцающую в свете ламп темную жидкость. Они сидели за столиком в клубе «Уайтс» вдвоем, поскольку лорд Мэпплтон покинул их, отправившись вновь обхаживать свою богатую мисс Роллингз. — Он становится обузой. Каждый раз, как он открывает рот, я боюсь, он предаст нас.

— Исключено, дружище. У нас нет времени на поиски кого-то другого, кого Стинки мог бы сунуть на его место в министерство финансов. Но я согласен, положение наше весьма опасно. Пять человек для такой операции — это слишком много. Особенно, когда один из этих пяти неверен и думает лишь о себе.

Сэр Ральф почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой.

— Неверен? Вильям, я…

— Да, — продолжал граф, не отрывая взгляда от вина в своем бокале. — Перри ставит свои интересы выше наших общих интересов.

— Перри? — испытанное сэром Ральфом чувство облегчения при этих словах Лейлхема было столь сильным, что у него даже задрожали от слабости колени и он едва не сполз со стула на пол. — Что ты имеешь в виду?

— Он полагает, его тщеславие равнозначно истинному интеллекту. Господи, подумать только, что я когда-то считал его ровней нам с тобой! Стинки с Ар туром всегда, еще со школьной скамьи, позволяли водить себя за нос. В сущности, напрашивались на это — высокородные, уважаемые и весьма подходящие для наших планов. Но от Перри я ожидал много большего… Да, так возвращаясь к тому, о чем я говорил. У меня есть… м-м… знакомый в одной из газет, и он передал мне статью, которая будет напечатана в завтрашнем номере. Довольно любопытно.