Графиня берет выходной - Екатерина Павлова

— Обязательно обсудим, — с угрозой в голосе подтверждает Генрих.

В сокровищнице нас больше ничего не держит, и мы возвращаемся в танцевальную залу. Мужчины обсуждают воскресный заезд, а я иду как в воду опущенная. На мне вновь маска Донны Хендрикс, и кислое выражение лица. Прощаемся с эмиром, и Генрих отправляется на поиски Николаса.

— Нужно попросить твоего брата передать весточку герцогу Даор, — шепотом поясняет супруг.

Вскидываю на него удивленный взгляд, и мне хочется рассмеяться.

— Ты решил подработать на тайной службе у его Величества, подался в секретные агенты? — шучу я.

— Может быть, — лукаво заявляет супруг и утягивает меня за широкую колонну, прижимая к ней спиной и закрывая рот поцелуем, — Спасибо, родная.

— Генри, — выдыхаю в его губы и смущенно опускаю голову, — Прекрати так делать.

— Как? Отчего же? — усмехается этот искуситель.

— Ноги перестают слушаться, — жалуюсь супругу.

— Тогда держись крепче за меня, — предлагает мне свой локоть, — Нет, Ди, на службу я не нанимался. Но как добропорядочный гражданин своей страны, готов при необходимости оказать отечеству свою посильную помощь.

Ник находится в компании Иена, Генрих мигом напрягается, а у меня все леденеет в груди. Ох, наверное, кто-то наверху вознамерился проверить мои нервы на прочность.

— Маркиз Даор. Маркиз Маскотт, — вежливо кивает Генрих, — Позвольте представить вашему вниманию мисс Донну Хендрикс, запасного пилота «Гамильтона», если вы еще не имели чести быть с ней знакомы.

Обычная вежливость, ничего больше, но Иен промолчать не может:

— Отчего же, мы с Донной уже знакомы, — улыбается он, — И даже отлично провели время в прошлое воскресенье.

Ох, если бы можно было убивать взглядом, то у Иена не было бы и шанса. Даже Ник смотрит на него удивленно и недобро.

— Хочу заметить, что время вы отлично проводили в компании болельщиц, ваша милость, и мистер Томас Уиллер тому свидетель, — едко замечаю и незаметно провожу пальчиком по своему лицу, напоминая Иену о разбитом носе. Он усмехается, опускает взгляд и насмешливо качает головой.

— Ничего от вас не утаишь, Донна.

— Простите, маркиз Маскотт, я прерву ваш незатейливый флирт в отношении моей спутницы, — стараясь не скрипеть зубами, проговаривает Генрих и обращается к моему брату, — Николас, не мог бы ты связаться с герцогом Даором. Скажи ему, что наша договоренность в силе, и я встречусь с ним в понедельник, а тот у меня сел телефон.

Такая бездарная ложь, что мне хочется закатить глаза, но Ник послушно соглашается и тут же принимается звонить отцу. Мой брат, конечно, не самый умный парень, но, думаю, он в курсе их тайного соглашения.

— Донна, не откажите мне в танце, пока господа решают свои деловые вопросы, — не спрашивает, а утвердительно сообщает Иен и протягивает мне свою открытую ладонь, но я только крепче сжимаю пальцы на руке Генриха. Вот только эмоций его совсем не чувствую, он будто отгородился от меня каменной стеной. Нет ни ревности, ни злости, лишь непонятная мне глухая обреченность, тупой болью отражающаяся в моей душе. Почему? Не понимаю, но мне становится не по себе.

Иен времени зря не теряет. Аж зубы сводит от того, какой он быстрый и упрямый.

— Бизнес — это так скучно, — пытается завлечь меня проникновенным взглядом. И Диана Даор обязательно попалась бы на эту уловку, вложила бы свои пальцы в его руку и порхала счастливая по паркету. Но сейчас что-то неуловимо изменилось, и никогда уже не будет прежним.

— Возможно, бизнес, действительно, вещь скучная, когда в нем не разбираешься. Но знаете, бизнес еще и вещь необходимая. Не у всех родители имеют герцогский титул, — строго отвечаю и недоуменно рассматриваю протянутую ладонь, — Простите, я вынуждена отказаться. Не обучена танцам, — еще сильнее обхватываю руку супруга, меня он него за уши не оттянешь.

Иен поджимает губы и отводит свою руку за спину. Конечно, ему все прекрасно понятно, он же не слепой, видел мой танец с эмиром. Но прилюдно обсуждать это и выводить меня на чистую воду он не станет — это выше его достоинства.

Ник заканчивает свой телефонный разговор, о чем и сообщает Генриху.

— Тогда, думаю, мне стоит отправиться в гостиницу, — заявляет он, а у меня все леденеет в груди. Генрих сказал «мне»? А как же я? Волна отчаяния накрывает меня с головой. Кажется, у меня дрожат колени. И губы. И пальцы на руках, но это не видно, потому что я еще сильнее пытаюсь сжать руку мужа, — Вас подвести, мисс Хендрикс?

— Д-да, пожалуйста, — тихо шепчу и опускаю глаза.

На ватных ногах иду за Генрихом по многолюдной бальной зале, уклоняясь от танцующих пар. Меня преследует острое чувство дежавю. Это уже когда-то было. И тогда я совершила ошибку. Неужели и сейчас ее не исправить?

У выхода нас уже ждет служебная машина Генриха. Не дожидаясь водителя, он распахивает передо мной дверцу и помогает расположиться на заднем сидении, после чего и сам оказывается рядом.

Автомобиль трогается, и я вжимаюсь спиной в кожаное кресло. Генрих достает планшет и принимается изучать финансовые сводки, не замечая меня.

— Генри, — тихо, совсем неслышно одними губами произношу его имя. И он тут же поднимает на меня взгляд.

— Да? — слово звучит холодно и грубо, будто острый клинок рассекает тишину между нами.

Что сказать? Я не знаю. Я заблуждалась в своих чувствах к Иену.

Причиняла Генриху боль. Но мое прошлое — это неотъемлемая честь меня, без него не было бы меня настоящей, сидящей в салоне автомобиля рядом с собственным мужем и остро нуждающейся в его любви.

Да, я ошибалась. Но ведь все имеют право на ошибку и шанс все исправить?

— Прости меня. Я не в состоянии изменить прошлое. Но очень хочу сделать наше будущее лучше. Мне нужен только один мужчина, — и почти не слышно, стук сердца в груди громче моего голоса, спрашиваю, — И это ты.

В ушах звенит, боюсь услышать отказ или почувствовать холод в его словах:

— Мне тоже нужна только одна женщина. Только ты, — его пальцы крепко сжимают мою ладонь, и по спине пробегает электрический разряд тока.

Легенды гласят, что некоторые люди занимаются любовью на заднем сидении авто. Интересно, каково это?

Выдергиваю руку из ладони мужа, и пальчиком нажимаю на черную кнопку. Перегородка между пассажирами и водителем медленно поднимается под стук моего сердца, ограждая нас от чужие взглядов. Забираюсь к Генриху на колени и зарываюсь пальцами в его волосы на затылке, приподнимаю его голову и заставляю смотреть мне в глаза. Провожу носом по его носу, щеке, виску. Вдыхаю аромат моего мужчины, прижимаюсь к его лбу.

Ловлю губами его сбившееся дыхание, смертельно хочу прижаться к ним поцелуем, потеряться, раствориться в нем без остатка, как кусочек сахара в чашке горячего глинтвейна. Это пьянит, волнует и щекочет чувства. Поцелую и пропаду.