Графиня берет выходной - Екатерина Павлова

— Эри, ты молодец, — подпрыгивая на больной ноге, подбегает к нам Рауль и заключает Эрин в свои объятия, — Донна, ты тоже здорово откатала квалификацию, — подмигивает и показывает мне большой палец.

Киваю со сдержанной улыбкой на губах и направляюсь в раздевалку. Нужно перевести дыхание. Позволяю себе расслабиться после сложного заезда, и ноги и плечи начинает пробивать легкая дрожь усталости.

Через двадцать минут вся команда собирается в ангаре, где Александр Ханниган устраивает нам сказочный разнос. Под его щедрую раздачу попадают все без исключения — мы же команда! Мой муж тоже присутствует, стоит за спиной Ханнигана с кислым лицом и взирает недовольным взглядом на Рауля и Джонатана.

— Так! Девочки, можете быть свободны, — тяжело выдыхает Александр, поумерив свой запал гнева, — Хорошо откатали квалификацию, но могли бы лучше. В следующий раз, так обязательно!

Сжимаю кулаки и поджимаю губы, проговаривая про себя, что следующего раза не будет. Точнее будет, завтра, но это последнее финальное выступление, а не новый квалификационный этап. Его не будет точно.

Раз Ханниган так расщедрился и позволил нам с Эрин отправиться по своим делам, то не считаю нужным здесь больше задерживаться. Вежливо киваю и направляюсь на выход. Стоит мне оказаться за дверьми ангара, как приходит сообщение от Генриха, в котором он предлагает мне отправиться в гостиницу, не дожидаясь его. Считаю это правильным решением, так у меня появится чуть больше времени, чтобы подготовиться к встрече с шейхом.

С Эрин мы прощаемся в фойе на первом этаже, она идет в бар, чтобы дождаться Рауля, а я заказываю такси и пытаюсь дозвониться до Элджи, но слышу только длинные гудки в телефонной трубке.

Выхожу из центральных дверей автодрома, направляюсь к подъехавшему такси, и когда до дверцы его остается только руку протянуть, слышу за спиной приближающиеся шаги. Быстрые, решительные, едва ли не бегущие за мной следом.

Не оборачиваюсь, нутром ничего хорошего не чувствую.

— Мисс Хендрикс, простите мою настойчивость, — доносится сбившийся голос Иена, и я неохотно замираю на месте.

Он настойчив. Очень. До зубовного скрежета и крепко сцепленных на груди рук. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с другом детства нос к носу. В руках его пышный букет алых роз с белыми пятнами душистых лилий — как я люблю. Настоящая я, а не Донна Хендрикс.

— Донна, хочу поздравить вас с великолепным выступлением, — протягивает он мне цветы и отвешивает галантный поклон.

Улыбается одними глазами, а уголки его губ едва поддергиваются вверх. Иен ведет себя собранно, даже немного натянуто, что сильно контрастирует с его вчерашним поведением на балу. Одну руку он закладывает за спину и чуть склоняется ко мне, чтобы вручить букет. На автомате выставляю руки вперед и подхватываю розы, иначе они рискуют оказаться на пыльной дороге.

— Вы точно смотрели квалификацию? Я не вошла и в десятку, — холодно отвечаю и отступаю на шаг назад, сохраняя дистанцию.

— Шестнадцать — мое любимое число, — улыбается он, а у меня от приторности фразы слипается во рту, хочется вернуть букет, быстро запрыгнуть в салон такси и попросить водителя поспешить. До заветной дверцы желтого авто, обещающей мне чудесное спасение от нежеланного собеседника, меня отделяет несколько шагов. Но Иен будто угадывает мои мысли, улыбка его меркнет, он выпрямляется, вытягиваясь по струнке смирно и отводит вторую руку за спину, становясь полностью серьезным.

— Разрешите побеспокоить вас последний раз, — величественно произносит он.

Окидываю его внимательным взглядом с головы до ног. Сейчас передо мной стоит типичный Иен, такой, каким я его знаю много лет. И говорит он также вычурно, как и всегда. Вот только раньше мне нравилась подобная манера речи, а сейчас кажется невыносимо утомительной. Грубоватая, но откровенная прямота кажется куда приятней.

Приосаниваюсь, чуть вздергиваю подборок и смотрю мужчине прямо в глаза. Если скажу ему слово, он скажет мне в ответ еще два, но к сути вопроса это нас не приблизит, поэтому я молчу.

— Донна, я хотел бы извиниться перед вами за свою настойчивость, — отрешенно кивает и норовит заглянуть в глаза, чтобы узнать мою реакцию на его слова, — Вы мне понравились с первого взгляда тогда в клубе. Увидел вас в толпе, и сердце дрогнуло. Ваши глаза, лицо кажутся мне таким знакомым, будто мы знакомы сто лет, — голос его шелестит точно легкий прибрежный ветерок, но ничего кроме неприглядной ряби на поверхности воды он не вызывает.

Хочется остановить его, возмутиться, сказать, что мы с ним и без того всю жизнь знакомы, но это бесполезное занятие, все равно, что запретить ветру дуть.

— А потом я понял. Вы напоминаете мне девушку, в которую я влюблен, — говорит с затаенной в голосе грустью, и я удивляюсь такому откровению со стороны Иена. Ему удается застать меня врасплох. Кого я ему напоминаю? Неужели саму себя? И он, оказывает, влюблен в меня? Как долго? — Вот только, кажется, что любовь моя безответна, — тяжело вздыхает, но почему-то его слова не задевают струны моей души. Нет, я ему безгранично сочувствую, но не больше.

— Не понимаю, зачем вы мне об этом рассказываете, — хмурюсь я.

Он видит замешательство, застывшее на моем лице, и тихо, будто раскрывает важную тайну, полушепотом, на фоне которого теряется шум улицы, произносит:

— Простите, Донна. Я хочу сказать, что больше не побеспокою вас. И позвольте выразить вам свою признательность, благодаря вам у меня открылись глаза, и я осознал всю глубину своих чувств к женщине, которую люблю всю свою жизнь. До встречи с вами я был слепым, мне не хватало храбрости все изменить, но сейчас я полон уверенности и сил, — высокопарно изъясняется Иен, а меня каждое его слово жалит осой. Считаю себя непростительно глупой, ведь раньше мне подобные речи нравились.

— Премного рада за вас, маркиз, — устало проговариваю, потирая лицо. Я действительно устала, у меня был тревожный заезд и предстоит не менее волнительным встреча.

— Донна, прошу, примите мой дружеский совет, вам не стоит обольщаться на счет Лорда Истербрука, — проникновенно заглядывает мне в глаза, не знаю, что он хочет там найти, но мой взгляд пуст.

— Приму ваш совет на вооружение, — со скучающим видом принимаю его предупреждение. Мне и в самом деле до него нет никакого дела.

— Донна, не обольщайтесь. Я мог бы часами говорить о социальном неравенстве, но дело вовсе не в нем. Лорд Истербрук недавно развелся с супругой, и он никогда не женится вновь. Просто знайте, что женитьба на графине Даор была для него обычным шагом вверх по социальной лестнице. Все, что ему было нужно — вес и связи в высшем обществе. И когда он получил желаемое, необходимость в браке отпала, и он подал на развод, — не унимается Иен.

Самая грубая ошибка, которую я могу сейчас совершить, это вступить с ним в диалог.

— Я ничего не слышала о разводе, в прессе не было даже слухов, — безразлично замечаю. Знаю, что эта не та тема, которую стоит обсуждать с Иеном, но не могу удержаться. Наш развод с Генрихом как затянувшаяся рана, я делаю вид, что не замечаю ее, а потом в самый неподходящий момент пытаюсь поддеть ее и проверить на прочность.