Изгой - Юрий Никитин

— Но кто... кто из живущих под нашим светлым солнцемрешится по своей воле переселиться в мир черного солнца?

Наступило тягостное молчание. Гелон не прав, мелькнуло вмозгу Олега, многие воины отдают жизни за вождя, закрывая собой от стрел икопий. Стражи бросаются на верную смерть, защищая правителя, но Колоксая... вэтих краях не знают. Его вообще не знают как мудрого или отважного правителя. ОКолоксае если кто и слышал в этих землях, то лишь как про отца Гелона.

Он кашлянул, сказал рассудительно:

— А если большую награду?.. Человеку, уходящему изжизни, это ни к чему, но его семье? Ты пообещаешь взять детей в свой дворец,выучить, позаботиться о семье. А все село освободить от налогов. Думаю, что натаких условиях можно отыскать человека даже в твоей небедной и счастливойстране.

После недолгого ошарашенного молчания вдруг послышался отдвери голос Угарча, о котором и в самом деле уже забыли:

— А знаете... мне не нравится этот человек... но онможет быть прав! Завтра утром я оповещу всех в городе... даже сегодня скажутем, кого застану, ну, ночной страже, а по селам на рассвете разошлю вестников.

Олег поморщился, в открытые окна доносился все нарастающийшум, похожий на могучий рокот морского прибоя. Он поднялся, чтобы закрытьстворки, в слабом рассвете увидел двор, весь заполненный народом. Все галдели,как гуси на базаре, он видел раскрытые рты, вскинутые руки.

Но уже не спалось, хотя толстые ставни, отгородили от шума.Скиф спал как бревно, пришлось попинать его ногами, тот с трудом открыл глаза,зевнул, сказал с подвыванием:

— Давно так хорошо не спал... Поверишь ли, в лесу откаждого упавшего листочка просыпался, а меч уже в руке!

— Не поверю, — ответил Олег. — Здесь еще тотлес, а ты дрыхнешь... Вставай. Умойся, и пойдем к Гелону. Скиф насторожился:

— Какие-то новости?

— Похоже на то.

У дверей, что ведут в покои Гелона, стражи скрестили передОлегом копья. Ему даже послышался скрип натягиваемых луков. Быстро посмотрел посторонам, наверх, но там темнота, только слышно сдавленное дыхание.

— Гелон нас знает, — сказал Олег торопливо. —А вот это его брат.

— Приказа не было, — отрубил один страж. Второйбуркнул:

— Лучше вам подобру-поздорову туда... взад. Я еще ниче,но кто-то устанет долго держать лук натянутым...

В коридоре послышался топот. Снизу по лестнице взбежалмолодой парень, лицо красное, запыхавшееся. Стражи убрали копья, парень сразбегу налетел на дверь распахнул с грохотом, вбежал вовнутрь.

Олег успел увидеть в глубине комнаты Гелона. Молодой тцарсидел за столом, уронив голову на руки, а Окоем нервно расхаживал взад-вперед.Гелон вскинул голову на шум, увидел гонца, успел заметить Олега, что-то сказалнетерпеливо Окоему.

Страж заботливо прикрыл дверь, но почти сразу онараспахнулась, Окоем выглянул, сделал повелительный жест:

— Этих пропустить!

Стражи молча отступили. Олег, проходя, кивнул:

— Верно делаете, ребята. Гелон ценен... вы даже непредставляете, насколько он ценен.

А в комнате парень торопливо выкрикивал:

— Тцар! Да распахни же окна!.. Разве не слышишь этотшум?.. Это пришли люди, которые готовы уйти в мир черного солнца, только бы тывернул своего отца!.. И не ради награды, тцар! Они просто любят тебя... Гелон.

Гелон вскочил, глаза безумные, стол подпрыгнул и отлетел кдругой стене. Руки дрожали, когда снимал железные запоры. Ставни распахнулись,едва слышный гул сразу превратился в мощный слитный рёв, будто на стенунепрестанно накатывали океанские волны.

Вся площадь перед дворцом была запружена народом. Виднобыло, как далеко, на той стороне города из далёких ворот все появлялись новые иновые люди, которых весть застала в их родных селах. Шли одиночки и семьи,целые группы, мужчины и женщины, старые и совсем молодые юноши...

Олег ощутил, как в глазах защипало. Гелон рядом всхлипывал ивытирал слезы. Скиф в восторге бил кулаком в ладонь.

— Есть же на свете еще люди! — вырвалось унего. — Есть!.. Чёрт, неужели они все живут в твоей стране, Гелон?

Гелон плакал, потом плач перешел в рыдания. Олег ощутил, какв глазах закипели слезы, а кулаки сжались.

С полудня к руинам старого храма уже двигались массы народа.Больше всего торопилось из города, но немалыми группками спешили из ближнихсёл. Конные стражи оцепили развалины, подоспели пешие, выставили копья,удерживали: нашлись горячие головы, что старались прорваться и первымивзапрыгнуть на жертвенный камень.

Траву истоптали, словно здесь прогнали табун в сто тысячголов. Люди все шли и шли, отпихивая друг друга, а сам храм был взят в огромноекольцо. Мохнатые зверьки попрятались, а от гула голосов дряхлые колонны наглазах трескались, становились ниже.

Окоем с двумя помощниками очистили от пыли и грязи плоскийжертвенный камень перед чудовищным изваянием, зажгли по обе стороны светильникис благовонными смолами. Молодой парень, чуточку бледный, но с гордовыпрямленной спиной, быстро подошел к камню. Окоем остановил, спросил строго:

— По своей ли воле ты готов уйти в подземный мир?

— По своей, по своей, — ответил пареньнетерпеливо. — Не тяни, батя. Да вернется в этот мир отец нашего славногоГелона!

Даже Скиф заметил, что Колоксая не называют по имени. Дляних он всего лишь отец обожаемого правителя.

— Смотри, — предупредил Окоем. — Владыки тогомира смотрят прямо в душу. Если солгал, то умрешь все равно, но жертва будетнапрасна! Колоксая не вернут.

Олег впился взглядом в лицо парня. Тот гордо улыбнулся.

— Пусть смотрит, — ответил он беспечно. —Меня никто и никогда не мог принудить! Я иду добровольно, иду с радостью. Врядли мне еще когда-то удалось бы вот так совершить что-то достойное...

Он сделал два шага, Олег задержал дыхание. В огромном заленарод затих, а парень отважно ступил на жертвенную плиту. Даже в этот мигрумянец не ушел с его щек, на миру и смерть красна, он любуется собой, своимпоступком, знает, что о его подвиге будут рассказывать долго, а родня будет имгордиться.

Олег выждал немного, потом очень медленно, стараясь делатьэто незаметно, выпустил из груди спертый воздух. Парень уже забеспокоился,вертит головой. Что-то не получилось, это уже видно. Сейчас это поймёт и Окоем.Пока что еще ждет, так и впился взглядом в лицо отважного...

Скиф дрожал, на бледном как полотно лице менялись оттенки отневерия до безумной надежды. Вот сейчас на жертвенном камне вспыхнет огонь,парень исчезнет, а из огня шагнет в мир живых огромный прекрасный обликомтцарь-воитель, с сияющим взором и грозный видом.