Конвоиры зари - Дон Уинслоу

Джонни снял наручники и повесил их обратно к себе на ремень.

— Спрятался за женскую спину? А, Бун?

— Совершенствую свои приемы, — ответил Бун.

— Заметно, — хмыкнул Джонни и взглянул на Петру. — Передайте своему «клиенту», что вскоре я вернусь с надлежащими бумагами. Посоветуйте ему не покидать город, адвокат. Кроме того, сообщите ему, что, действуя такими методами, можно легко лишиться лицензии частного сыщика. И, к слову о лицензиях, позвольте напомнить вам, что любой адвокат или работник правоохранительных органов, сообщающий ложную информацию полицейскому, ведущему расследование…

— Я знаю законы, детектив, — прервала его Петра.

— Как и я, уважаемый адвокат, — не остался в долгу Джонни. — Я вернусь с ордером, — сказал он Буну.

— Делай, что должен, Джонни, — откликнулся тот.

— Насчет этого не беспокойся, — заверил его Джонни. — Я рад, что ты жив, Бун. Но, продавшись страховой компании, ты выбрал не ту волну. Ты становишься подонком, серьезно.

Выложив это, Джонни развернулся и пошел к машине.

Бун смотрел, как он уходит.

Интересно, останется ли у меня хоть один друг после этого дела, задумался он. Это дело разрывало конвоиров на куски, и Бун не был уверен, что сможет когда-нибудь сложить эти куски заново.

Тедди Четверка продирался сквозь заросли тростника.

Спотыкаясь и падая, он пробирался вперед, к свету маленького костерка, расположенного на расчищенной от тростника лужайке.

Там на него наставили дуло дробовика. Молодой парень быстро вскочил со своего места, прихватив мачете. Старик же просто смотрел на него, все так же сидя у костра. Затем мужчина с дробовиком разглядел лицо Тедди и опустил оружие.

— Доктор, — заговорил он.

— ¿Tomas, dónde está Luce?[59]— спросил Тедди.

— Ушла, вместе с другими, — ответил Томас.

— ¿Dónde la encuentro? — задал следующий вопрос Тедди. Где ее найти? За время вылазок в заросли он выучил несколько испанских фраз.

— Нигде, — ответил парень, выучивший за время жизни в зарослях несколько английских фраз.

— A madrugada, — добавил Томас.

Жди до рассвета.

Поставив одну ногу на ограждение, Бун любовался океаном.

Вполне можно было бы отправиться покататься, подумал он. Опасность миновала — ребята Прибоя окружили весь причал. Рыжий Эдди никогда не посмеет на них наехать, да и Дэну Сильверу не позволит.

Джонни Б. отправился на поиски работающего ночью судьи — ну что же, удачи, — но вызвал на всякий случай патрульную машину, которая примостилась у входа на причал. Может, Джонни прав, подумал Бун. Может, я и правда становлюсь подонком? Взять хотя бы то, как я подумал о Прибое — решил, будто он мог сдать меня Рыжему Эдди!

Только дегенерат до такого додумается.

Джонни был прав и еще кое в чем: если Тэмми Роддик даст показания, ее точно убьют. Раз уж они не смогли убить ее, чтобы не сболтнула лишнего, то теперь убьют просто из мести. Надо было подумать об этом раньше, злился Бун. Я бы и подумал, если бы не был так занят, демонстрируя Пит свою невероятную крутизну.

Как есть — дегенерат.

Бун смотрел на океан. В слабом лунном свете и тумане белые барашки были еле видны. Океан волновался, готовясь к крупным переменам грядущих дней.

Бун услышал, как из дома тихо вышла Петра.

— Не отвлекаю? — спросила она. — Ну, не больше, чем обычно?

— Не больше, чем обычно, — улыбнулся Бун.

— Твои мегаволны уже скоро придут, да? — Она встала рядом с ним.

— Ага.

— Скоро уже сможешь на них покататься.

— Ага.

— Я думала, ты будешь прыгать от счастья, — удивилась Петра.

— Я тоже так думал, — ответил Бун. — Знаешь, что мне больше всего нравится в волнах?

— Что?

— Волна, — заговорил Бун, — ставит тебя точно на твое место во Вселенной. Скажем, бывают дни, когда просто лопаешься от гордости, чувствуешь себя пупом Земли. И вот отправляешься в такой день в океан, и волна тебя пришибает — швыряет тебя, как захочет, бьет, мучает и не отпускает. Словно сам Господь тебе говорит: «Чувак, когда я тебя все-таки отпущу, сделай глубокий вдох и задумайся о своем поведении». Или, наоборот, иногда так тошно, что сил нет. Кажется, что для тебя в целом мире нет места. Идешь на пляж, залезаешь на доску, и океан дарит тебе потрясающие волны. Как будто для тебя одного. В такие моменты, видно, Господь говорит: «Добро пожаловать, сынок, мир — твой, и это хороший мир». Волна всегда дает тебе именно то, что тебе нужнее всего, — закончил Бун.

Тем временем похолодало. Петра прижалась к нему, и он не отстранился. Спустя пару секунд Бун обнял ее за плечи.

— Я тут думала… — начала Петра.

— О чем?

— О том, что сказал твой приятель-детектив. О том, что мы не в состоянии защитить Тэмми. Мы должны ее отпустить. Помочь ей исчезнуть, а все остальное в руках Божьих.

Бун был шокирован. Как это не походило на прежние высказывания амбициозной, безжалостной трудоголички-адвоката!

— А как же твое дело? — удивился он. — Как же партнерство в фирме?

— Оно не стоит человеческой жизни. Ни ее, ни твоей. Черт с ним.

Буна приятно поразили эти слова. Это была новая, способная к состраданию, классная Петра. Но ему пришлось сказать «нет».

— Но почему?

— Слишком поздно, — объяснил Бун. — Одну девушку уже убили, и нельзя вот так взять и забыть об этом. К тому же…

— Что?

— Есть в этом деле что-то такое, — медленно произнес Бун, — что никак не укладывается у меня в голове. Что-то тут не так, а я не могу понять что. Но я знаю, что не успокоюсь, пока не выясню, что именно меня тревожит.

— Бун…

— Нет, Пит, — покачал он головой. — Мы должны оседлать эту волну сами.

— Думаешь?

— Да.

Наклонившись, он поцеловал Петру. Ее губы удивили его — мягкие и нежные, они трепетали от страсти. Такого он не ожидал.

Вдруг он прервал поцелуй.

— Что такое? — спросила Петра.

— Мне нужно кое с кем повидаться.

— Что, прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас, — кивнул Бун. — Не бойся, вы в безопасности. Тут кругом парни Прибоя, да еще и коп вон стоит. Сидите тихо, я скоро вернусь.