Воспитание воли - Жюль Пэйо
Шрифт:
Интервал:
Но студенческая группа, будучи союзом равных, не дает молодому человеку всего, что ему нужно, если только кто-нибудь из товарищей, входящих в состав каждой группы, не обладает выдающейся нравственной силой, что в этом возрасте невозможно. Молодежь ощущает потребность в более сильной поддержке, в личном поощрении, которое шло бы сверху. Эта потребность в высокой степени свойственна человеческой природе, и католическая церковь удовлетворяет ей тем, что дает человеку руководителя совести. Ничего подобного нет у студента: здесь полный заброс. И видя, как преклоняется молодежь перед профессорами, которых она уважает; испытав всю силу веры, на какую она способна, если человек хоть сколько-нибудь заслуживает этой веры своими дарованиями, нельзя не скорбеть душой, когда подумаешь, что руководители молодежи не извлекают никакой пользы из этого чувства. Профессор едва знает в лицо своих студентов, ровно ничего не знает ни об их прошлом, ни об их семьях, ни о том, чего они хотят, к чему стремятся, как мечтают устроить свое будущее. Если бы он только подозревал, какое влияние могло бы иметь каждое его слово! Если бы он захотел подумать, как действует на нас в двадцать лет, в эту благословенную пору жизни, слово поощрения, добрый совет или даже дружеский упрек человека, которого мы уважаем! Если бы университеты, при той высокой нравственной культуре и глубине научных сведений, которые они дают, позаимствовались у католической церкви всем тем, что подсказало этому изумительному учреждению глубокое знание человеческого сердца, они руководили бы совестью молодежи, царили бы в ней безраздельно. Когда подумаешь, что сделали для величия Германии Фихте и немецкие профессора, хотя они и не были знакомы с психологией, — сделали только благодаря своему полному единомыслию и личному воздействию на студентов, — становится больно за нашу молодежь, для которой не делается ровно ничего. А между тем с нашими студентами можно бы создать не такое движение, а в десять раз сильнее. Взгляните, что сделал во Франции один энергичный человек, ясно понимавший, к чему он стремится, и как он это сделал. Он начал с того, что сплотил воедино студентов. Затем, когда образовалось несколько студенческих групп, ему довольно было объяснить в точных и ясных выражениях, какую международную задачу должна себе поставить французская молодежь, чтобы эти слова, произнесенные человеком, которого любили студенты, притянули к себе, как сильный магнит, и направили в одну сторону бесчисленные отдельные силы, которые до тех пор находились в состоянии анархии и, противодействуя друг другу, взаимно уничтожались. Если бы то, что сделал Лависс по отдельному вопросу и для всей студенческой массы, каждый профессор делал частным образом для лучших из своих студентов, для избранных, то результаты такого порядка вещей превзошли бы все ожидания. Корпорация профессоров создала бы в стране аристократию, о которой было сказано выше, — аристократию сильных характеров, которой были бы по плечу самые высокие задачи.
2. Второй неверный постулат, принимаемый сложившимся у нас представлением о высшем образовании, заключается в отождествлении эрудиции с наукой. Студенты жалуются, что им приходится поглощать страшную массу неудобоваримого материала; жалуются и на то, что у них нет привычки к систематическому, правильно организованному труду. Обе эти жалобы сводятся в одно. Если у студентов нет привычки к систематическому труду, то в этом виновата нелепая система преподавания. У нас как будто принимается за аксиому, что, раз молодой человек вышел из университета, он уже больше не будет работать, из чего следует, что пока он еще в наших руках, мы льем в него, «как в воронку», все знания, какие он только в состоянии вместить. Мы требуем от его памяти сверхчеловеческих усилий. Зато и результаты выходят хорошие. Большинству молодежи наша наука набивает оскомину на всю жизнь. Кроме того, эта прекрасная система предполагает, что все, что мы когда-нибудь учили, остается у нас в памяти навсегда, как будто неизвестно, что человек запоминает надолго только то, что закрепляется в его памяти частым повторением, и как будто частое повторение может распространиться на всю энциклопедию скучных до омерзения фактов!
Бесполезно впрочем обсуждать шаг за шагом все неудобства университетского преподавания в его теперешнем виде, т.е. такого, каким его сделало неверное представление о цели экзаменов. Достаточно найти замочный камень свода, которым держится вся система. Этот камень — наши ошибочные представления о науке, о том, в чем задача и каковы должны быть основные качества истинного ученого, «изыскателя», и наконец, ошибочные представления о способе передачи знаний учащимся. Германия наделала нам много зла, заразив нас своими ложными взглядами на все эти вопросы. Нет, эрудиция — не наука: скорее отрицание науки, сказали бы мне. При слове «наука» в нашем сознании возникает представление о накоплении сведений, тогда как по-настоящему это слово должно бы вызывать представление о сильном и смелом уме, богатом инициативой, но в высшей степени осторожном в проверке своих выводов. О большинстве первоклассных ученых — людей, которым принадлежат великие открытия, — можно сказать, что по части фактических сведений они гораздо невежественнее своих учеников. Человек даже не может быть настоящим ученым, если ум его загроможден фактами: только неутомимая работа мысли в одном определенном направлении приводит к открытиям. В отделе первом (глава 2) мы привели знаменитый ответ Ньютона на вопрос о том, в чем заключается секрет плодотворности его метода. Мы видели также, как Дарвин позволял себе читать только то, что имело прямое отношение к предмету его размышлений, и как в течение почти тридцатилетнего периода времени его любознательный ум выискивал по части фактов все, что только могло войти в состав живого организма, каким является его теория. Сила, глубина и бесконечно терпеливая настойчивость мысли, непрестанно бодрствующий критический ум — вот что создает великих ученых. А чтобы поддержать это терпение, это внимание, направленное к одной определенной цели, необходима горячая и глубокая любовь к истине.
Эрудиция не только ничему не
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!