Наш неистовый конец - Хлоя Гонг

воплями, требуя, чтобы тот, кто напал на него, показал свое лицо. К этому моменту они уже успели затеряться в толпе и поэтому ускорили шаг. Хотя вечером здесь было меньше народу, чем днем, людей все же было достаточно, чтобы они могли слиться с толпой и затем, когда Тайлер точно не мог видеть их, зайти в переулок.

– Пошли, – прошептала Джульетта, идя вперед. Стены домов здесь были высокими и выглядели зловеще. – Не забывай, о чем мы условились, Рома. Найди мне этого француза.

– Я буду работать так быстро, как только смогу, – ответил Рома из-за ее спины. – Я обещаю, что… ох!

Джульетта резко втянула воздух и развернулась, обеспокоенная приглушенным вскриком Ромы. В первое мгновение она так испугалась, что даже не подумала о том, чтобы достать оружие. Как Тайлер нашел их, ведь они, кажется, от него оторвались? А она-то думала, что он не сможет так быстро пробиться сквозь толпу.

Но тут до нее дошло, что на Рому никто не нападал – кто-то просто обнял его, прижимая к лицу какую-то тряпку, а когда Рома, потеряв сознание, обмяк, этот кто-то осторожно опустил его на землю.

Их нашел не Тайлер.

Это был Венедикт Монтеков. Он выпрямился в полный рост, откинул капюшон пальто и двинулся к ней.

Tā mā de.

– Вот уж не думала, что ты из тех, кто способен убить собственного кузена, – съязвила Джульетта, медленно отходя назад. Если она сейчас пустится наутек, то, скорее всего, ей удастся убежать. Этот переулок пересекал другой – выходящий на более оживленную улицу, где она могла затеряться.

– Я просто вывел его из игры, – холодно ответил Венедикт. – Потому что он так и не сумел сделать то, что должно.

Он выхватил пистолет. Тот оказался в его руке мгновенно и заблестел в лунном свете в трех шагах от лба Джульетты.

Она не сможет убежать так быстро, чтобы он не успел всадить в нее пулю, и тогда она истечет здесь кровью, как те рабочие, устроившие беспорядки в надежде на лучшую жизнь. Венедикт не похож на Рому. Ему не дорога ее жизнь, и он не станет колебаться.

– Послушай меня, – осторожно произнесла она, подняв руки.

Она представила себе, как по стене стекают ее мозги, розовые с красным. Она бы приняла свою смерть, если бы та пришла к ней когда-нибудь в будущем, но только не сейчас и не из-за бессмысленной мести Венедикта.

Палец Венедикта подрагивал на спусковом крючке.

– Не трать силы на последние слова. Мне они не нужны.

– Венедикт Монтеков, дело обстоит не так, как ты…

– За Маршалла, – прошептал он.

Джульетта зажмурила глаза.

– Он жив. Он жив.

Он не выстрелил. Джульетта медленно открыла глаза и увидела, что Венедикт опустил руку, ошарашенно уставившись на нее.

– Что ты сказала?

– Ты глупец, – тихо сказала Джульетта. – Неужели ты не помнишь сыворотку Лауренса? Я отчасти надеялась, что за это время один из вас все поймет. Маршалл Сео жив.

Глава двадцать пять

Венедикт не убирал пистолет, пока шел за Джульеттой по городу. Он ей не доверял. Он не мог понять, как она собирается отвертеться, если солгала. Она поморщилась, глянув на бесчувственное тело Ромы на мостовой переулка, и сделала знак Венедикту следовать за ней. Идти они будут долго, так что у нее будет время сбежать – или достать пистолет и выстрелить в него.

Но она не достала ни пистолет, ни нож.

Она продолжала идти вперед и шагала уверенно, как будто ходила по этому маршруту много раз. Венедикт чувствовал, что у него начинает дергаться мышца на щеке. Он не мог долго думать о том, что сказала Джульетта, ведь тогда он просто сойдет с ума еще до того, как узнает правду. Ему хотелось ударить по чему-нибудь ладонью, хотелось топать ногами, пока ботинки не развалятся на куски. Но он так ничего и не сделал. Он просто покорно следовал за ней с отсутствующим выражением лица.

Джульетта остановилась перед ничем не примечательным зданием – маленьким, выцветшим, похожим на соседние дома. Они поднялись на маленькое крыльцо, за дверью подъезда была лестница, идущая наверх. Венедикт прислушался, но не услышал ничего, кроме воя ветра. Скорее всего, на верхних этажах этого дома никто не жил.

Венедикт вздрогнул, и пистолет в его руке дернулся, когда Джульетта плюхнулась на ящик, стоящий перед дверью квартиры.

– Я подожду тебя здесь, – сказала она. – В это время дверь обычно не заперта.

Венедикт моргнул.

– Если это уловка…

– О, не морочь мне голову. Просто зайди.

Он взялся за ручку двери. По какой-то причине – вернее, по вполне очевидной – его сердце колотилось, будто боевой барабан. Дверь отворилась, он вошел в полутемную квартиру, ожидая, когда глаза привыкнут к мраку. Дверь, щелкнув, закрылась за ним сама собой. Мгновение он не знал, куда смотреть – на кухонную плиту, на разбросанные по столу бумаги, на полку, а потом…

Вот. Словно восставший из мертвых, на потертом матрасе сидел Маршалл Сео. Услышав, что в комнату кто-то вошел, он как бы мимоходом поднял глаза от деревянной фигурки, которую вырезал, и тут же вскочил на ноги.

– Веня? – воскликнул он.

Он стал бледнее. Его волосы стали короче, но подстрижены они были неровно, как будто он взял ножницы и подрезал их сам, причем сзади подровнял отросшие концы из рук вон плохо.

Венедикт не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова. Он открыл рот, словно рыба, и смотрел, смотрел, вытаращив глаза, потому что это был Маршалл — живой, дышащий и стоящий прямо перед ним.

– Веня, – повторил Маршалл, на этот раз нервно. – Скажи что-нибудь.

Венедикт наконец пришел в себя. Он схватил первый попавшийся предмет – яблоко – и что есть силы запустил его в Маршалла.

– Эй! – вскрикнул Маршалл, увернувшись. – Какого черта?

– А тебе не приходило в голову связаться со мной? – закричал Венедикт. Он схватил апельсин. Тот угодил Маршаллу в плечо и отскочил. – Я считал, что ты погиб! Я все эти месяцы горевал! Я истреблял Алых в отместку за твою смерть!

– Прости! Прости! – Маршалл бегал по комнате, уворачиваясь от того, что швырял в него Венедикт. – Мне пришлось. Связываться с тобой было слишком опасно. На кону репутация Джульетты – если это станет известно…

– Мне нет дела до Джульетты! Мне есть дело только до тебя!

Внезапно Венедикт и Маршалл замерли – первый вспомнил, что Джульетта может их услышать, а второй понял, что, раз Венедикт здесь, значит, она находится снаружи.

Из-за двери послышались шаги, затем