Тайна Подземья - Светлана Гамаюнова

Но родным для тебя не стал я.

Я захлопала ресницами, и мне, в который раз за сегодняшний день, захотелось плакать. Отвернулась, и слезы тихонько закапали, а плечи мелко затряслись.

– Ну вот, довел девушку до слез, – произнес Альс и прижал меня к груди. – Не плачь, я все вытерплю, лишь бы тебе было хорошо. Но пообещай: если все это закончится, и мы останемся живы, ты посмотришь на меня, как на мужчину, с которым можно сходить на свидание. Хорошо?

– Да, – прошептала я. – Пошли, отдохнем. Жаль, что у вас нет луны и звезд, я по ним соскучилась. И так хочется опять увидеть солнце…

– Ты сама, как маленькое солнышко, я его именно так и представляю, – проворковал Альс и нежно поцеловал меня в уголок губ.

«Вот может же быть не вредным», – думала я по пути в свою комнату, улыбаясь.

Дальше жизнь понеслась с какой-то немыслимой скоростью. Надо было ухаживать за Стеллой: Котигорошек возле нее сидел и помощи от него не было никакой. И готовить на всех, и накормить, и все остальное приходилось делать мне.

Котя впал в какое-то странное состояние. Каждый вздох, каждый стон Стеллы отдавались в нем болью, порождали приступы самобичевания. Девушка это понимала и старалась лежать тихо, мужественно закусив губу. Печальнее всего, что она не хотела отдать часть своей любви кому-то. Неизвестно, получилось бы из этого что-то, но, в случае успеха, ее состояние могло бы улучшиться. Однако, в этом Гигантелла осталась непоколебима.

– Любовь к Коте – самое прекрасное, что случилось в моей жизни. И каждая капля этой любви бесценна для меня. Я могу разделить ее только с ним, – заявила категорически.

Чувствовала Стелла себя плохо. Постоянно лихорадило, бредила ночами, иногда впадала в беспамятство. Котя поил ее укрепляющими травами и почти не спал сам. Уходил только тогда, когда удавалось убедить его в том, что я хочу остаться наедине с сестрой. В остальное время сидел и держал за руку. Ей хотелось безумных поцелуев, но даже не безумных не получалось.

Я старалась отвлечь её от постоянных мыслей о Котигорошке, поэтому, если она не спала, расспрашивала об отце, о жизни в Надземье. Удавалось не всегда. Рассказывала о своей жизни в лесу. Старалась рассмешить историями о мавках и кикиморах. Иногда вспоминала свою жизнь среди людей в деревне. Особенно любила она слушать о наших с Котей приключениях в этом мире, и вообще, все рассказы, так или иначе связанные с Котигорошком. Мы мечтали, что, когда вернемся в Надземье, вместе проедем на север, туда, где я жила с Рыжей Коровкой, и побродим по мягкому лесному мху. На Ивана Купала поищем цветок папоротника, будем плести венки. Она не умела плести венки, и я обещала ее научить. Рассказывала, какой красивой она станет в венке, и как лесные девушки будут плясать вместе с нами. Как мы будем прыгать через костер, а Котя будет ловить ее и целовать. Ее мечтания и мои рассказы всегда заканчивались поцелуями с Котигорошком. О другом мечтать у нее не получалось.

Стелла слабела с каждым днем. На этой неделе она еще могла дойти до ванной и умыться, но улучшений я не видела. Почти не ела, только пила, и то, по большой просьбе Коти. Альс, наблюдая за этим, только хмурился и качал головой. А я прониклась к сестре неожиданной нежностью. Увидела ее маленькой девочкой, которая пряталась в большом, слишком большом теле. Поняла, что мы родные, одной крови, и жалела, что не знала ее раньше.

Остальное время мы проводили вдвоем с Альсом. Мы больше не поддразнивали друг друга и не подкалывали. Наоборот, я чувствовала его постоянную поддержку и помощь, и сама старалась отвлечь его от невероятного груза ответственности, который он на себя взвалил. Понимала, насколько ему тяжело. Иногда мне становилось очень неуютно, что не так уж мне и плохо по сравнению с другими.

Много времени мы проводили в библиотеке. Искали упоминание о Люцифере, но пока тщетно. Хотелось найти легенды, связанные с его существованием и делами в Подземье, но пока ничего не попадалось. Как будто и не было его тут никогда. Видимо, он сделал все, чтобы о нем забыли. Альс предположил, что надо попытаться искать упоминания о нем в библиотеке религиозного уровня. И еще – мы никак не могли понять, что же из себя представляет эта игла, какая она и где спрятана. Никакой информации. Дракончик явно что-то знал, но сказать отказался. Почему, спрашивается?

Прошло больше десяти дней с того времени, как Вовс и Жиль отправились в Надземье. От них не поступало больше никаких вестей. Мы получили пару сообщений от короля, что они все еще на Буяне, и сколько там пробудут – неясно. А он, король и наш отец, скучает и ждет нас домой. И еще он чувствует, что с Гигантеллой что-то не так. Мол, за такой долгий срок он научился чувствовать свою дочь. Даже хотел сам спуститься в Подземье, и спрашивал, можно ли это сделать. Также просил написать ему письмо. Для этого из Надземья спустил в дыру специальную банку для писем, чтобы мы регулярно сообщали, как мы тут.

Стыдно обманывать человека, тем более отца и короля по совместительству, но своей тревогой он нам не поможет. Пусть лучше ничего не знает. Я написала небольшое письмо, в котором сообщила, как я рада, что теперь не сирота, и жду, когда мы увидимся. Еще написала, что мы надеемся, что у Вовса и Жиль все образуется, и, когда они возвратятся, то помогут решить все вопросы, и тогда мы поднимемся наверх.

Альс написал, что, к сожалению, королю спуститься в наш мир не удастся, потому что попадет он не к нам, а в мир политики, откуда сложно выбраться. В общем, фантазировали (врали, вернее сказать), как могли.

С письмом от Стеллы было сложнее. Она писала его медленно, на протяжении двух дней. Сколько хватало сил и фантазии. Писала, как счастлива общению со всеми нами, как рада, что встретила Котигорошка, и какой он сильный, умный и добрый. Как ей с ним повезло, и т.д. Сейчас она занимается изучением истории пророчества. Ничего страшного для себя и сестры в нем пока не находит. Пусть папа не волнуется. Ей здесь очень нравится. Тут люди совсем другие, им нет дела до того, что она принцесса. Их отношение к ней помогло на многое посмотреть по-другому. Здесь также есть вещи, о которых в Надземье не слыхивали и не видывали. Приедет домой – расскажет о своих приключениях. Потом опять опустила палец в варенье и приложила к письму.

Альс отвез письма. Нам было стыдно. Очень стыдно, но правду никто рассказать не мог.

После долгого раздумья мы все-таки решили поговорить с отцом Вовса, поведать ему все, что узнали нового о пророчестве, и обсудить возможные проблемы с миром. Слишком тяжелую ношу взвалили мы на себя. Хотелось поделиться и ношей, и сомнениями.

Мы с Альсом решили отправиться прямо домой к отцу Вовса. Оказывается, он был хранителем очень высокого ранга. Входил в совет семи главных хранителей равновесия. Вот так. Альс как-то гостил у Вовса, поэтому найти нужный дом не составило труда. Мы очень рассчитывали застать мужчину на месте, и подгадали время, свободное от работы. Нам повезло.