Женщина в голубом - Инна Бачинская

Они пили чай. С сухариками и плюшками с джемом. Разговаривали ни о чем.

Монах спросил о квартире, Лара ответила, что продажей квартиры тоже займется Рыдаев, она написала доверенность.

Она напомнила ему птицу, которая бьет крылом, собираясь взлететь. Взлететь и улететь куда глаза глядят. Полная нетерпения…

– Куда же вы собираетесь? – спросил Монах.

– Сначала в Зареченск, там квартира маминой сестры. Поживу там, приду в себя и… – Она улыбнулась и пожала плечами.

– Как я понимаю, сюда вы никогда больше не вернетесь?

– Никогда! Сюда я никогда больше не вернусь. А вы приезжайте, приму с радостью.

Они помолчали.

– Олег, вы замечательный человек…

Она замолчала, испытующе глядя на него. Монах тоже молчал. Ему казалось, он знает, что она хочет сказать.

Он не ошибся…

– Олег, я хочу вас попросить… Я наговорила много лишнего, забудьте, ладно? И про свою семейную жизнь, и про Кирилла. Про свои отношения с Ребровым… это была истерика. Пусть это останется между нами. Это уже прошлое, которое никому не интересно. Ребров умер и унес все тайны с собой. У меня чувство, что я освободилась, понимаете? Впервые за много лет я перестала бояться! Я считаю дни, когда смогу уехать.

Монах в замешательстве теребил бороду. Если бы все было так просто!

– Вы не говорили с Речицким? – спросил он.

– О чем? Господи, конечно, нет! – воскликнула она. – Я с ним со дня похорон не виделась. И надеюсь, не увижусь. Рыдаев все сделает сам.

– Он считает себя убийцей…

– И что? Пришел с повинной? – Она почти кричала, как кричат люди, не уверенные в своей правоте, пытаясь убедить себя и других, что правы. – Ребров и Речицкий негодяи! Я была глупой девчонкой! Из-за них я уже восемь лет живу, оглядываясь…

«Очень по-женски», – подумал Монах.

– Лара, помните, вы спросили про ту запись с видеокамеры…

– А в чем дело? – Она взглянула настороженно.

– Я сказал, что ничего об этом не знаю. Ее нашли во время обыска у Реброва и попытались установить личность убитой девушки. Было открыто следствие, и Речицкому выдвинули обвинение в убийстве. Вчера я узнал, что следствие установило ее личность по фотографии из архива Реброва. Мне очень жаль, Лара. Копии есть также у Рыдаева и у меня. Рыдаев пока не знает, кто та девушка, но узнает.

Она беззвучно ахнула и закрыла лицо руками.

Монах потянулся за плюшкой. Отхлебнул чай. Ему было интересно, что дальше.

– Олег, что же теперь будет? – Она снова превратилась в маленькую испуганную девочку. – Меня арестуют?

– Нет. Вам ничего не угрожает, Лара. Нет состава преступления. Я уверен, дело закрыли. Или не открывали. В случае чего Рыдаев докажет, как дважды два, что это была глупая шутка. Тем более что плодами ее никто не воспользовался. Разве что Речицкий пострадал морально, но отделался легким испугом. Вы правы, он не очень заморачивался убийством, допускаю, просто забыл. Во всяком случае, сон и аппетит это ему не испортило. Сейчас же, когда все вылезло, он чувствует себя убийцей… Похоже, только сейчас он осознал, что наделал. Он человек со всячинкой, я бы не хотел иметь его своим врагом – говорят, он бессовестный, циничный, нахрапистый. Но убийство, – Лара, это тяжкая ноша и кара. Каким бы он ни был, вы-то ведь не такая? Вы добрый человек, так ведь?

Монах смотрел на нее, ожидая ответа.

Лара промолчала.

– На вашем месте я бы встретился с Речицким. Желательно до того, как он узнает, что вы и есть та девушка. Пришел бы с повинной, так сказать. Он тертый калач, всякого навидался и нахлебался, сам не без греха. Он поймет. Тем более это подстроил его приятель. Поплачьте, расскажите, как мучились… Не мне вас учить. – Он помолчал немного и сказал: – Это к лучшему, Лара, поверьте. Для вас в первую очередь. Хватит жить оглядываясь, поставьте наконец точку. В том, что он рано или поздно узнает, можете не сомневаться. И еще. Майор Мельник допросит вас как свидетеля в убийстве Реброва. Вам следовало прийти к нему и все рассказать.

– Он бы подумал, что убила я! Вы бы рассказали?

Монах подумал, почесал бороду и сказал:

– Нет. Не думаю. Каждый выбирает для себя сам, тут вы правы. Насчет того, что он подумает… Не подумает. Тем более убийца Реброва и Анфисы уже найден, его вот-вот арестуют. Майор, конечно, спросит о… тех событиях. Но это уже не важно. Неловко и стыдно, но не важно. – Он снова помолчал и сказал, чтобы разрядить обстановку: – С вашего позволения я сварю себе кофе, не против?

Она кивнула, и Монах пошел в кухню варить кофе…

Артур Ондрик так и не был арестован.

Спустя два дня его нашли убитым в собственной квартире, где был учинен погром – грабители искали ценности и деньги. Сейф был вскрыт и пуст. Зоя Ондрик, вызванная из N., где она гостила у матери, показала, что пропали несколько картин, две бронзовые статуэтки, очень старые, и ювелирные украшения.

Посреди комнаты лежала на полу изрезанная ножом картина Марка Риттера «Любовь и вечность». Видимо, покупатель тоже догадался, что картина была подделкой…

Было открыто дело об убийстве и ограблении; майор Мельник поклялся, что рано или поздно поставит точку в этой мутной истории, полной настоящих и фальшивых убийств и поддельных картин…

Отпечаток указательного пальца неустановленного лица, обнаруженный на постере с наклеенной фотографией Реброва, принадлежал Артуру Ондрику. Его отпечатки также обнаружили в квартире Анны-Анфисы Трепаковой…

Майор Мельник вызвал на допрос Ларису Петровну Юшкевич и строго с ней говорил. Лара плакала и оправдывалась…

После кропотливой розыскной работы была установлена марка машины, совершившей наезд, – «Мерседес»-двухлетка синего цвета, а затем и ее хозяин, некто Ильин, работник местной филармонии. Майор мысленно поздравил себя с успехом и вытребовал ордер на обыск гаража подозреваемого. Машина оказалась та самая – «Мерседес» с разбитой фарой, помятым бампером и ободранным лаком, но сам Ильин со сломанной ногой уже три недели сидел на больничном и совершить наезд не мог. Единственный комплект ключей был на месте. Ильин едва не расплакался, увидев разбитую машину, и долго возмущался инсинуациям и обвинениям, доказывая, что никто из семьи! Слышите? Никто и никогда! Мы порядочные люди, а вам, молодой человек, надо лучше работать и искать преступников и вообще… Тут он внезапно замолчал, уставившись в пространство. Вспомнили что-нибудь, участливо спросил майор. Оказалось, три недели назад у него гостила сестра с сыном Санькой, оболтусом и безотцовщиной пятнадцати лет от роду, и он, Ильин, воспитывал и назидал племянника…