Фантом. Последние штрихи - Томас Тессье

женщины закрылись, но она не сдвинулась с места. Ничего не произошло. Разве можно убить смерть? Вряд ли, но кости напомнили Неду пугало, и голос в его сознании проорал приказ воткнуть одну из них в женщину…

Ее веки поднялись, обнажив пустые глазницы. Рот оскалился широкой, кровожадной улыбкой. Она двинулась в сторону Неда, и пауки выползли из ее пустых глазниц. Еще больше пауков вылезло из ее рта. Они покрыли ее лицо и начали сползать по платью. Из нее повалили сотни пауков, но женщина продолжала улыбаться и идти к нему. Ее смех раздавался оглушительным грохотом.

Нед больше не мог думать. Он повернулся и побежал так быстро, как только мог. Когда он достиг края, он не остановился, а бросился с вершины в пустоту. Он летел, кувыркаясь в пространстве, и боялся только одного: что, когда он достигнет дна, она окажется там.

Гора никуда не делась. Нед летел мимо бесконечной стены ухмыляющихся человеческих черепов. Она зловеще извивалась вокруг него, но через какое-то время он перестал обращать на нее внимание. Падение – это своего рода покой, и оно может быть настолько изысканным, что большая скорость превращается в долгое, плавное скольжение. И лучше всего – когда тебе некуда приземлиться и ты продолжаешь падать. Нед думал, что он мог бы падать целую вечность. Снова это слово. Может быть, теперь оно обрело смысл. Может, он наконец-то становится тем, чем хотел быть: одиноким свободным атомом, бесцельно блуждающим по вселенной.

Но теперь Нед кое-что увидел. Он летел к точке света. Она неслась ему навстречу. Когда он осознал это, то понял, что вот-вот умрет. Это заставило его снова задуматься о том, что сказала женщина. Фантом в его комнате и женщина – они были единым целым. «Кто ты», – спросил Нед. «Ты, – был ответ. – Смерть – это фантом, с которым ты встретился, и он выглядит как ты».

Так же выглядела и точка света, в которую влетел Нед.

29. 4:50 утра

Нет! Ты его не получишь!

Линда прижалась ртом к губам Неда, зажала его нос и попыталась вдохнуть в него свое дыхание. Его зубы были крепко сжаты. Он не делал вдох.

Она сложила руки в замок и ударила Неда в грудь с силой, на которую могла осмелиться. Потом еще, боясь услышать хруст костей сына. Плевать на сломанные кости. Ничто не имеет значения, когда на кону жизнь ребенка. Если бы она могла, то вырвала бы его сердце и сжимала бы его в своей ладони, пока оно снова не забилось.

Возьми меня вместо него. Прошу…

Линда снова надела кислородную маску на лицо Неда. Она повернула вентиль на максимум и продолжила отчаянно колотить его в грудь. Неужели уже слишком поздно? Сколько времени должно пройти – минут, секунд – до того, как его нельзя будет вернуть к жизни? Невыносимые факты о смерти завыли в ее сознании. Сначала наступит необратимое изменение мозга. Затем – разжижение мозга.

Господи Боже, пусть он живет!

Как это все произошло? В одно разрушительное мгновение, меньше чем за сутки, произошло то, чего она боялась больше всего на свете. В каком-то смысле ее муж оказался прав. Все ее волнения были глупыми и бессмысленными. Когда с ней и Недом происходило это, ничто другое не имело значения. Очередные две жизни разбиты в прах слепой поступью природы. Пришли ниоткуда, ушли в никуда, два крошечных пятнышка на лице тьмы. Только что были, и вот их нет.

Забери меня вместе с ним.

Линда покачнулась. У нее кружилась голова, и комната казалась размытым пятном, плывущим вокруг нее. Только кровать была неподвижна, как плот, необъяснимым образом бросивший якорь в бурном море. Она забралась на нее и села рядом с Недом. Ее дыхание тревожно захрипело, и в ней начал расти зародыш нового желания. Желания сдаться сейчас, чтобы все это закончилось.

Ее руки продолжали механически подниматься и опускаться, с глухим звуком ударяя Неда в грудь. Но силы быстро иссякали. Как она сможет жить, если подведет Неда? Она должна умереть, за него или вместе с ним. Майкл выживет, но не Линда. Она слишком хорошо знала себя. Это конец.

«НЕТ!» — закричала Линда. Она упала на Неда, накрыв его своим телом, словно одеялом. Черные точки быстро заполнили ее поле зрения.

Возьми меня…

Майклу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он сидит. Кровать казалась странной, и узор темноты вокруг него был незнакомым. Потом он вспомнил: он спал в комнате Неда. Что его разбудило? Ему показалось, что он услышал чей-то крик, но воспоминание об этом было смутным и далеким, словно маячки на крыльях самолета, улетающего в ночь. Может, он что-то слышал, а может, и нет.

Линда. Нед. Лучше проверить, как они.

Он пошевелился и поморщился. Майкл чувствовал во рту что-то липкое и вонючее, голова казалась комом стальной ваты. «Господи, я выпил всего пару стаканчиков, – подумал он. – Я был в порядке, когда ложился спать». Скотч, вот и все объяснение. Скотч всегда так на него действовал, и все же он упорно продолжал пить это пойло. Не в первый раз Майкл поклялся перейти на белый алкоголь. Например, на водку.

Так что он собирался сделать? Ах, да. Он встал с кровати, наощупь добрался до двери, вышел в коридор и, шаркая, направился на прямоугольник света, выливающийся из спальни. Он вспомнил какую-то фразу, «Отлив Лавкрафта», или что-то в этом роде. Этой фразой заканчивалась шутка какого-то стендап комика, но Майкл не мог вспомнить ее начало.

В спальне его взору открылась странная сцена. На полу валялся журнал. Линда растянулась на кровати рядом с Недом, приобняв его одной рукой и как бы защищая мальчика. Пижамная рубашка Неда была расстегнута, и на его теле виднелись синяки. Что, черт возьми, здесь произошло? Кислородный баллон Линды тоже лежал на кровати, его маска бесполезно шипела на щеке Неда. Майкл был озадачен, но тревоги не испытывал, потому что самым любопытным аспектом этой необычной мизансцены было то, что его жена и сын, казалось, мирно спали. Только Нед выглядел бледным. Майкл приложил тыльную сторону ладони к его лбу. Температура упала, в этом не было никаких сомнений. Нед лежал неподвижно… Слишком неподвижно? Майкл взял Неда за руку и попытался нащупать пульс. Ну же. Он должен быть где-то здесь. Нед же дышит? Всего на секунду Майкл засомневался. Но потом его сын слегка подпрыгнул в постели и глубоко вздохнул. Электронные часы-радиоприемник на ночном столике показывали 4:50