На струне - Василий Головачев

Денис на всякий случай перевёл регулятор универсала в положение «2» и выстрелил в тень ещё раз, уже плазменной «пулей». Затем начал помогать ворвавшимся в коридор космонавтам спасать капитана Харрисона.

К счастью, луч карамультука испарил всего с десяток квадратных сантиметров оболочки скафандра капитана, не повредив плеча. Автоматика шлема мгновенно перекрыла доступ ворвавшейся жидкости к голове Харрисона, и ему лишь обожгло плечо. Он не захлебнулся. Правда, получил серьёзный электрический удар.

Скафандр заклеили, и астронавты «Ниагары» перенесли своего капитана обратно в катер, после чего доставили на борт корабля. Там за него взялся эскулап «Ниагары» и принял меры для скорой реабилитации пострадавшего.

– Придётся ему остаться на борту крейсера, – заметил Анатолий.

Денис не ответил, подплывая к убитому морлоку.

Разряд универсала пришёлся в шею существа, его скрючило, а плазменная «пуля» оторвала ему лапу, и вокруг тела «дракона» расплывалась серая муть.

Подплыла Аурика.

– Похоже, это становится традицией, майор. Я снова у тебя в долгу.

– Я прощаю ваши долги, сударыня, – улыбнулся Денис. – Но готов отдать руку, чтобы всегда быть рядом в нужный момент.

– И сердце?

Он не сразу сообразил, что она имеет в виду, повернулся к женщине. Шлемы не позволяли видеть лиц друг друга, но ему показалось, что Аурика улыбается. Рука невольно потянулась к ней.

– Ри… ты понимаешь… что сказала?

Она остановила его руку встречным движением своей.

– Занимайтесь делом, майор, потом поговорим.

– Слушаюсь, капитан! – выдохнул он, подумав, что Аурика, по сути, уже ответила ему «да».

Стычка с морлоком заставила пересмотреть планы и замедлила процесс пересадки.

Команда Дениса ещё раз обшарила все помещения морлокского корабля, обнаружила в боксах два десятка законсервированных роботов – «пауков», но те были не опасны. Команды уничтожить пришельцев им никто не давал.

Убитого «дракона» похоронили вне корабля, под обломками льда. По признанию Драго Обязанного, это был Д-техник по прозвищу Столб, по вине которого и произошло столкновение Бича Божьего (Жала Смерти) со станцией наблюдателей.

Аурика и Денис вернулись на корабль.

Илья в категоричной форме отказался пересаживаться на морлокскую посудину, и в конце концов Денис вынужден был скрепя сердце оставить его на борту «Енисея». Он был уверен, что сумеет остаться с Аурикой наедине и выяснить, что она думает насчёт «продолжения банкета». Пока что будущее рисовалось ему исключительно в положительном свете.

Шестопал заикнулся было, что и ему не мешало бы остаться на родном корабле, чтобы проконтролировать прохождение рассчитанной программы включения крякгенов, однако Денис не разрешил.

– Если что-то пойдёт не так, – сказал он учёному, – вы будете единственным специалистом возле Бича, кто сможет рассчитать импульс морлокского деструктора.

Примерно то же самое пришлось доказывать и Анатолию, уверявшему, что на «Енисее» он будет полезнее. Ему Денис приказал отвечать за поведение морлока, и Тихонов успокоился.

Заняли модуль-камеры в централи управления, Аурика чуть впереди, Илья слева, Денис справа.

– Мистер Харрисон, – вызвал он капитана «Ниагары», – как самочувствие?

– Прекрасно, мистер Молодцов, – с неожиданной бодростью ответил Харрисон. В рубке крейсера с ним остался первый пилот Арни Браннер, что улучшало капитану настроение. – Как на действующем вулкане.

Денис засмеялся:

– В этом мы с вами похожи, Рэй. Надеюсь, этот вулкан менее опасен, чем ваш Йеллоустоунский, и нас пощадит. Велемир Мартович, что у вас?

– Нормально, – ворчливо ответил начальник экспертной группы «Енисея», расположившегося в рубке морлокской «каракатицы» рядом с Драго Обязанным. – Начинаю разбираться в управлении этим водяным пузырём.

Слышно всех космонавтов было хорошо. Проблему связи удалось решить легко, после того как Драго Обязанный настроил стационарную рацию «пересекателя» на работу в нужном диапазоне.

– Взлетайте.

Через минуту сверкающий чёрным металлом купол морлокской «тарелки» оторвался от каменно-ледяной горы и медленно и плавно пошёл в чёрное «небо» Бича, постепенно уменьшаясь в размерах. Превратился в пятнышко, в искорку, исчез.

Решено было подвесить корабль в тысяче километров от Бича, не далеко и не близко, чтобы в случае катастрофических последствий запуска «пакета» крякгенов можно было быстро добраться до «хиросимского сплетения» земных космолётов.

Вслед за «пересекателем» скользнули в темноту четыре катера, ведомые космонавтами и астронавтами. Они должны были остановиться рядом с морлокским кораблём.

– Зависли, – доложил Анатолий. – Всё в порядке.

– Как Драго?

– Слушается как шёлковый, жить хочет.

Денис почувствовал озноб, но быстро справился с волнением.

– Егорыч, сколько осталось до Марса? И до Земли?

– До орбиты Марса семьдесят миллионов километров, до Земли – сто сорок.

– Жаль, если Бич вынесет не только за пределы Солнечной системы, но и Галактики, – донёсся голос Богатырёва. Он искренне переживал за отсутствие времени, необходимого для изучения суперструны. – Это ж настоящая сокровищница артефактов! По ней можно изучать жизнь Вселенной на протяжении миллиардов лет!

– Согласен с вами, сэр, – сказал капитан Харрисон. – А какое оружие мы теряем! Хочется верить, что нам повезёт, и мы ещё вернёмся сюда.

– Внимание! – объявил Денис. – Начинаю отсчёт! Егорыч, включай программу запуска.

В космосе наступила тишина.

Бич сотрясла серия столкновений с астероидами.

Денис с содроганием представил, как гигантский кусок камня врезается в связку космолётов. В памяти всплыли строки поэта:[35] «Отче! Чашу эту мимо пронеси!..»

Егорыч досчитал с десяти до нуля, и четыре генератора «трещин» сфокусировали свои лучи на гигантской суперструне, свидетельнице рождения Вселенной, грозящей человечеству концом света…