Звездная дорога - Олег Авраменко

Рик ухмыльнулся:

— Интересный вопрос, сколько ещё честолюбцев строят подобные планы?

— Думаю, таких много. Но только у меня есть корпорация «Авалон» и Пангалактический банк. Что касается Вооружённых Сил, то со временем они будут сформированы, за этим дело не станет. А планету я рано или поздно заполучу — если не одну, так другую.

— И лучше Астурию, чем Новую Шотландию. С последней хлопот не оберёшься. Сначала нужно устроить переворот и захватить власть, потом навести порядок, добиться признания нового правительства, получить членство в Содружестве, а кроме того, ты будешь нуждаться в надёжном человеке, который управлял бы самой планетой. Я же предлагаю тебе всё это в готовом виде. Женись на Анхеле, пусть она занимается делами Астурии, а ты дерзай — может, у тебя и получится. По крайней мере, ты имеешь больше шансов, чем другие.

— Заманчивое предложение, — сказал я. — Его нужно обдумать.

— Думай, а когда согласишься — дай знать. Анхелу я беру на себя.

— Ну, нетушки, — решительно заявил я. — Ты в это не суйся, лишь напортачишь. Мы с Анхелой взрослые люди и сами разберёмся в наших отношениях. Я ясно выражаюсь?

— Достаточно ясно.

— Вот и хорошо… Кстати, как у вас обстоит с чистотой крови?

— В смысле?

— Не возникнет ли осложнений в связи с моим незнатным происхождением?

— Об этом не беспокойся. Порядки у нас либеральные, демократия всё-таки. В случае с тобой вопрос о происхождении представляет чисто академический интерес. Твоё богатство стоит целых океанов самой голубой крови. — Тут Рик пристально посмотрел мне в глаза: — И, между прочим, так ли незнатно твоё происхождение?

— С чего ты взял? Разве ты не слышал, что мой отец — космический пират?

— Одно другому не мешает. Знавал я нескольких баронов, которые были лихими корсарами. А что касается тебя, то ты здорово напоминаешь мне одного отпрыска древнего королевского рода, который строит из себя простого парня, но это у него не всегда получается — то и дело проскальзывают аристократические манеры.

— Ты о себе?

— Да. И ты точно такой же. Я заметил это ещё четырнадцать лет назад, а во время нашей прощальной пьянки хотел было расспросить тебя, но сам так напился, что забыл. Зато сегодня устроил небольшую проверку.

— Какую?

— Танцы. Когда к нам приезжают гости-неаристократы, мы, чтобы не смущать их, предлагаем что-нибудь более современное, но на этот раз всё было как обычно. Я краем глаза следил за тем, как ты танцуешь, а потом и Анхела поделилась со мной своими впечатлениями. Она уверена, что этот вальс ты танцевал десятки, если не сотни раз. А поскольку в моём обширном досье на тебя нигде не упоминается о твоём увлечении музыкой или танцами, отсюда я делаю вывод, что ты знаком со Штраусом с детских лет. Согласись, это несколько странно для сына простого космического пирата.

— А как же Дженнифер?

Рик отмахнулся:

— Не надо хитрить, Кевин. Дженнифер честно призналась, что плохо танцует, и попросила меня быть поосторожнее. Она в двух словах рассказала, что за фрукт её отец. Если хочешь знать моё мнение, ты правильно сделал, взяв её с собой.

— Ага, — только и сказал я, боясь неосторожным словом повредить очередной выдумке Дженнифер.

— Такая прелестная девушка заслуживает лучшей участи, чем жить под пятой у отца-тирана, — между тем продолжал Рик. — У неё столько врождённой грации, столько изящества…

— Она не умеет водить корабли, — прервал я его излияния.

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Ну и что?

— Не советую брать её вторым пилотом.

Рик несколько раз недоуменно моргнул, а затем, сообразив, рассмеялся:

— Уже ревнуешь?

— Нет, проявляю братскую заботу.

— А если у меня серьёзные намерения?

— Это невозможно. Вы с ней совершенно разные люди.

— Так считаешь?

— Это бесспорный факт, — твёрдо ответил я, а затем с грустью посмотрел на светящиеся окна кабинета Анхелы.

В равной степени это относилось и к нам. Я и раньше задумывался над скоротечностью жизни простых смертных, но то были общие, абстрактные размышления. Только теперь я почувствовал неумолимую жестокость времени, обращённую против конкретного человека… против нас двоих. Сколь мимолётно будет наше счастье, сколь быстротечно! Моя любовь, едва родившись, уже обрела горький привкус неизбежной потери…

* * *

Закончился отсчёт неполного двадцать пятого часа астурийских суток и наступила полночь. Затем миновал первый час, второй. Я сидел в своём кабинете и изучал предложенный советом директоров корпорации план работ на следующий месяц. Количество заказов возросло почти на четверть, кроме того, увеличилось число заявок на модернизацию уже существующих станций. Спрос явно превышал предложение, и назревала необходимость в расширении производства — что само по себе было отрадно. Вместе с тем, исчерпывались запасы звёздного кварца, а значит, в ближайшее время мне предстояло совершить очередной наезд на Брендона. И хотя Солнечные Камни котировались среди колдунов очень низко, а их залежи в Рассветных мирах были обширны, мои аппетиты многих настораживали. Кое-кто сгоряча решил, что я обнаружил у этого плохонького артефакта какое-то ценное свойство, и с каждым разом мне всё труднее было отбиваться от настойчивых расспросов.

Я внёс в план некоторые поправки, добавил к перечню первоочередных мероприятий установку на Астурии гиперволновой станции первой категории с пометкой «кредит» (у директоров глаза на лоб полезут, с ухмылкой подумал я), затем утвердил окончательный вариант и отослал файл по назначению. Получив подтверждение о приёме, я выключил покетбук и вернул его в карман. Одно дело сделано.

Компьютер продолжал считать. Ознакомившись с промежуточными результатами, я убедился, что, несмотря на своё быстродействие, он ещё не скоро нарвётся на очередную некорректность краевых условий. Можно было идти спать, но я сильно сомневался, что смогу заснуть после того, как продрыхнул полдня. Я хотел было подключиться к Галанету, чтобы ознакомиться с новейшими работами в области теории виртуального гиперпространства, однако передумал — у меня душа не лежала к серьёзным занятиям. Я запустил игру в шахматы, но был так невнимателен, что получил мат в девять ходов. Потом принялся раскладывать пасьянс — и вскоре поймал себя на том, что бессознательно жульничаю.

Я в сердцах выругался, встал из-за стола и вышел на балкон. В кабинете Анхелы всё ещё горел свет. Как она себя назвала? Working girl. Что верно, то верно. Моя милая работящая девочка.

И тут я понял, чтó не даёт мне покоя, чтó мешает сосредоточиться. Меня одолевало страстное желание снова увидеть Анхелу, поговорить с ней о чём-нибудь… а хоть и поссориться — даже это было бы приятно. Мне хотелось смотреть ей в глаза, слышать её голос, вдыхать запах её волос, чувствовать тепло её тела.