Звездная дорога - Олег Авраменко

Когда я «приземлился», Колин задержал мою руку в своей, чтобы крепко пожать её, затем похлопал меня по плечу.

— Добро пожаловать, Эрик, — сердечно произнёс он. — Давненько ты у нас не был. Теперь решил наверстать упущенное?

— В каком смысле? — не понял я.

— Ведь до свадьбы ещё две недели, — объяснил Колин.

— А-а. Нет, дядя, я всего лишь на пару часов. Только навещу Диану, поболтаю с ней немного и сразу же вернусь. У меня дела в Экваторе.

Колин вздохнул:

— Очень жаль. Бренда будет огорчена… Ты плохой мальчик, Эрик, — сварливо добавил он, подражая манере Моргана Фергюсона. — По Диане, видишь ли, соскучился, а по дядюшке Колину и тётушке Бренде — нет.

— Ошибаешься, дядя, — ответил я. — По вам я тоже соскучился. Обещаю, что после свадьбы останусь погостить. — И подумал: «Если получится».

— Ловлю тебя на слове.

Для Колина и Бренды я был больше, чем просто любимым племянником, скорее полноправным членом их семьи, фактически третьим сыном. Что и неудивительно — ведь моя мать приходилась родной сестрой Колину, а мой отец и Бренда были близнецами. Бриан и Мел, дети Колина и Бренды, заменяли мне родных братьев (так как настоящих у меня не было и, судя по всему, их появление вряд ли предвиделось). Особенно я был дружен с Брианом. Мы родились с интервалом в несколько месяцев, но сейчас, из-за разного течения времени в наших родных мирах, он был моложе меня года на четыре, а то и на все пять. Маменькин сыночек Бриан до сих пор цеплялся за юбку Бренды; в наших детских вылазках в быстрый поток он выдерживал от силы неделю субъективного времени, после чего, истосковавшись по матери, возвращался обратно в Авалон. Главным образом он путешествовал по мирам вместе с Брендой, а поскольку та вела довольно оседлый образ жизни, то биологический возраст Бриана был почти в точности был равен количеству лет, прошедших на Земле Артура с момента его рождения. Что же касается меня, то, родившись двадцать два года назад по отсчёту Основного Потока, я и есть двадцатидвухлетний, хотя на моей родине, в Царстве Света, прошло без малого двадцать пять лет. Это из-за того, что много времени я провёл в Сумерках Дианы и в Авалоне.

Кстати, о Бриане — лёгок на помине. Когда мы вышли из «ниши» в кабинет Колина, он сидел за отцовским рабочим столом и увлечённо шарил пальцами по клавиатуре компьютера. Увидев меня, он улыбнулся:

— Привет, Эрик. Рад тебя видеть.

— Взаимно, — сказал я. — Привет, братишка.

Бриан надавил ещё несколько клавиш, встал из-за стола и подошёл ко мне. Мы пожали друг другу руки.

А между тем Колин, снедаемый недобрыми предчувствиями, бросился к своему компьютеру.

— Так я и думал! — удручённо произнёс он, взглянув на экран. — Стоило мне на минуту отлучиться… Что ты ещё наворотил?

— Да ничего особенного, — ответил Бриан. — Установил защиту, и только.

— А на кой чёрт она мне сдалась? Я что, храню здесь государственные секреты? Или порнографические клипы? Из всех наших домочадцев в большинстве моих выкладок разберутся только Диана, Кевин и, возможно, Бренда. А для них любая защита не помеха.

— Ну, не говори! — обиженно возразил Бриан. — Это очень крутая защита. Не зная пароля, никто не расшифрует твои файлы. Даже я. Даже мама. Даже Диана. Даже Кевин.

— Вот спасибо! — саркастически промолвил Колин. — А вдруг я сам забуду пароль? Что тогда, вешаться?

— Придумай такой, который не забудешь. Например, своё имя.

— Отлично! Гениально! Первое, что сделает мало-мальски смышлёный взломщик, так это наберёт моё имя. Хороша защита!

— Тогда запиши пароль на листке бумаги и спрячь её в надёжном месте, — посоветовал Бриан. — А ещё лучше, придумай что-нибудь экстравагантное. Например «Колин дурак». Никто не додумается.

Колин фыркнул:

— Да уж… Зато теперь я знаю, какой пароль установлен на твоём компьютере. «Бриан дурак». Я же обойдусь и без паролей, и без дураков. Убери всю эту гадость. И поторапливайся, пока я по-настоящему не рассердился. Радуйся, что пришёл Эрик. На сегодня наш урок закончен.

С оскорблённым видом непризнанного гения Бриан сел в кресло и принялся лениво щёлкать клавишами.

Колин посмотрел на меня и беспомощно развёл руками:

— Что мне с ним делать, ума не приложу. Пытаюсь заинтересовать его физикой, но он… Сам видишь — корчит из себя крутого программера.

— А что тут плохого? — ворчливо отозвался Бриан. — Не понимаю, почему ты так огорчаешься. В конце концов, я же мамин сыночек и следую по её стопам. Займись лучше Мелом. Он твой любимчик, вот и делай из него нобелевского лауреата.

Сказано это было беззлобно, скорее даже с добродушным юмором. Факт, что Мел был любимцем Колина (как-никак, первенец), не вызывал у Бриана ни раздражения, ни зависти. Он больше тянулся к матери, и Бренда, надо признать, хоть явно этого не выказывала, всё же предпочитала старшему сыну младшего. Такое положение вещей устраивало обоих братьев: «папин любимчик» Мел и «мамин сыночек» Бриан жили в мире и согласии и никогда не ссорились друг с другом из-за внимания родителей.

Правда, в последнее время Колин стал предпринимать отчаянные попытки обратить Бриана в свою веру, но, как и в случае с Мелом, терпел поражение. Бриан не интересовался теоретической физикой, его не волновали ни глобальные космические проблемы, ни вопросы взаимодействия элементарных частиц. Если Мел был всецело поглощён охотой за юбками, то главным увлечением Бриана, который пока что бегал только за одной юбкой (о чём я уже говорил), были компьютеры. Причём «увлечение» — это ещё мягко сказано. Подобно Бренде, он был помешан на компьютерах и в своём юношеском максимализме доходил до того, что рассматривал их не как инструмент, призванный в конечном счёте облегчить человеку труд (и усложнить его жизнь), а как самодостаточную ценность, некую вещь в себе. Бриан ломал всё, что попадалось ему под руку — отдельные программы и целые операционные системы, — просто так, из чистого любопытства, исключительно для того, чтобы узнать, как они работают изнутри. Он постоянно что-то менял, отлаживал, «совершенствовал» уже существующие программы, писал новые, однако вопрос, зачем он это делает, почти всегда ставил его в тупик. Конечный результат интересовал Бриана лишь постольку-поскольку; ему доставлял удовольствие сам процесс.

— Вот и всё, — сообщил Бриан, перезагрузив систему. — Теперь всё будет как раньше. Доволен?

— Вполне, — сказал Колин. — Ты уж не обессудь, что я не оценил твоих добрых намерений. — И уже ко мне: — Присаживайся, Эрик. Или ты спешишь? Диана знает о твоём визите?

— Ещё нет, — ответил я, сел в кресло возле полок с книгами и закурил. — Хочу сделать ей сюрприз.

— Тогда мой тебе совет: сделай свой сюрприз этак через полчаса, но не раньше.