Сокрушительное бегство - Алексей Зубко

Внезапно тяжесть со спины исчезла, и я, поднявшись на четвереньки, выбрался из лужи. Грязная вода плеснулась внутри шлема, замазав забрало и лишив меня способности видеть происходящее за его пределами. Неприятное ощущение беспомощности, особенно учитывая неопознанную опасность, которая приближается неизвестно с какой стороны. Держа голову наклоненной, чтобы скопившаяся в шлеме грязь не попала на тело, — скоро ли удастся помыться? — я попытался поднять лицевой щиток. Сперва пальцами, затем при помощи голосовой команды, но результат в обоих случаях оказался отрицательным. Потративший множество сил на то, чтобы закрыться, щиток принципиально, не желал открываться.

— Что с тобой? — спросила Ольга, положив руку мне на левое плечо.

— Заклинило, — ответил я, потянувшись к стыку на спине.

— Что?

— За… — Рука скользнула по мокрой траве, и я, кувыркнувшись вокруг своей оси, упал на спину. Вся находящаяся в шлеме грязь плеснула в лицо, густыми потоками стекая по щекам.

С мягким чавкающим звуком забрало поползло вверх.

— А почему ты такой грязный? — В голосе Ольги столько неподдельного изумления, что, даже имей я возможность ответить, и то не знал бы, что сказать. А так осталось лишь крепче сжать губы и сдержать рычание.

— Грязевые ванны улучшают цвет кожи, — сообщил джинн. — Ибо взращенные в грязи цветы имеют лепестки нежнее шелка, в песках же растут лишь колю… Ой!

— Это же дед Маздай, — произнесла Ольга. — Чего ты испугался?

Но джинн ей не ответил.

Ответил сам Маздай, но немного позже.

Выбравшись из костюма, я умылся водой из бурдюка и наконец-то смог вздохнуть полной грудью и посмотреть на мир ясными глазами.

— Кажется, дождь закончился…

— Скорее прошел, — уточнила Агата. — Вон на юге какие черные тучи, видно, и сейчас льет как из бочки.

— Нам с ним не по пути. Льет, и ладно. А ты, дед Маздай, как здесь очутился?

— Пешком.

— Я не про это.

— Да я напрямик, звериными тропами.

— И не об этом. Зачем нас догнать хотел?

— Собственно и не хотел, — пожал плечами Маздай.

— Как так?

— Вот так. — Сняв очки, он протер их краем рубахи и вновь водрузил на переносицу. — Мне тоже по ту сторону урочища нужно, а в этих краях это единственный переход.

— Так ты вроде бы никуда не собирался уходить? — подозрительно спросил я. Нелогичные поступки настораживают.

— Не собирался, да вот пришлось. К дружку думаю переселиться.

— Не мог до утра подождать?

— Почему не мог? — удивился Маздай. — Мог, конечно, но ради чего?

— Да хотя бы чтобы под дождем не мокнуть. В твоей башне и тепло, и сухо.

— Ага. Было.

— Что-то случилось?

— Развалилась в пыль и прах.

— Как?!

— Полностью. Я едва услышал, как что-то поблизости затрещало громко, так сразу и выскочил — посмотреть. А на месте бывшей двери странная конструкция из железа возвышается. Словно бы как дверь, но какая-то странная, с большой круглой ручкой посредине. Тут она качнулась да как грохнется на землю. Тряхнуло так, что бродивший поблизости тролль с испуга на дерево залез.

— А остальное-то выдержало?

— Ага. Только недолго. Как невесть откуда взявшаяся конструкция упала, следом стены и башня рушиться начали. Чудом успел отбежать, и то чуть не задавило.

— Камнями?

— Почему камнями? Одним камнем. Что вместе с деревом свалился и лишь чудом не задел.

— С каким деревом?

— С тем же, на которое забрался.

— Кто забрался?

— Да тролль же… Ты чем слушаешь?

— При чем тут тролль?

— Как при чем? Он же чуть не задавил меня.

— Ты ведь говорил, что тебя камнем едва не придавило.

— А тролль, по-твоему, из дерева выструган?

— Ну… наверное, нет.

— То-то.

Несколько мгновений я переваривал полученную информацию, а затем, отлучившись за ближайший кустик, якобы чтобы побыть одному, постучал по серебряному кувшину в моем кармане.

— Эй, джинн! Можно тебя на минутку?

— Никого нет дома.

— Джинн!

— Все ушли на джихад.

— Джинн!!!

— Я не виноват, оно само.

— Что само? Ты какие двери там поставил, архитектор недоделанный?

— Какие сказал — такие и поставил, — высунувшись из кувшина, заявил призрачный дух кувшина.

— Кто сказал?

— Ты.

— Я?!

— Ты же хотел как в банке? — уточнил джинн. И, засунув руку в карман, достал потрепанный каталог со следами жирных пальцев на мягкой обложке. — Вот она.

На продемонстрированной им картинке были изображены двери для банковских сейфов. О чем и сообщала лаконичная подпись под фотографией: «Лучшая дверь для вашего банка. Восемнадцать степеней защиты всего за один миллион. Каждая тысячная дверь в подарок».

— Н-да… А восстановить башню сумеешь? — поинтересовался я.

— А ты видел, что от нее осталось? — вопросом на вопрос ответил джинн и нырнул в кувшин, буркнув напоследок: — Вот и я не видел, и видеть не желаю. Ибо башенки в песочнице ведерком возводить с детства не люблю.

Не так я страшен, как меня малюют абстракционисты.

Черт

Вспомнив Дарвина, легко понять, отчего взобраться на крутой склон значительно легче, чем спуститься с него: передвигаться на четырех конечностях дремлющие в крови инстинкты помогают, а вот пятиться на манер рака — нет. Знать бы еще, что помогает так лихо с него, со склона то бишь, скатываться. В третий раз уже…

— Ой! Ай!.. Шлеп! Плюх! Ой! Брр… У-у-у…

Или все-таки всего второй раз, если не считать первый скоростной спуск, когда направление моего движения до падения совпало с направлением после оного. Чего не скажешь про общее самочувствие, но это уже детали…

— Хватит дурачиться! — сердито кричит с гребня холма Агата, уперев руки в боки. Ее рыжие волосы трепещут на ветру, окружая гордый профиль огненным ореолом. — Нам пора идти.

«Разве так нужно обращаться к Сокрушителю?» — проносится в моей голове мимолетная мысль вместе с законной злостью на скользкие подошвы моего костюма-доспеха.

Отплевываясь и встряхиваясь всем телом, словно пес, я выбираюсь из ручья, весело журчащего по дну ущелья. Из его прозрачных струй на меня насмешливо таращат свои выпуклые глаза серебристые рыбины, оттопырив губы и лениво шевеля плавниками. При глубине ручья мне по колено и ширине едва ли больше метра просто удивительно, как я умудрился вымокнуть с головы до ног, не прилагая для этого специальных усилий. То есть не ложась по его течению на бок, поскольку в других плоскостях мое тело не сможет достаточно волнообразно изогнуться, чтобы принять форму его русла. Распрямившись, я поднимаю руки к небу. Вода, струясь сквозь звенья кольчужного костюма ручейками, словно из дуршлага, стекает обратно в ручей. Одно хорошо — костюм теперь вымыт как снаружи, так и изнутри. От попавшей в него грязи и следа не осталось. Впрочем, как и от содержательной болтовни компьютера. Теперь из динамиков доносится лишь невнятное бормотание и монотонное гудение. Видимо, вода что-то там закоротила… Тоже мне, древние умельцы, не могли водонепроницаемым сделать.