Смерть в катакомбах - Ирина Лобусова

* * *

На часах было около трех часов ночи, когда Зина, с головой укутавшись в теплый пуховый платок, тихонько выскользнула из дома. Одесса спала, и этот тягучий сон чем-то был похож на настоящую смерть.

Черные улицы, словно ржавыми цепями скованные ночным морозом, застыли в молчании, страшные в своей немоте. И каждый, самый легкий шаг по ним казался оглушительным криком, разрывающим город на части.

Зина старалась ступать быстро и легко, но время от времени, когда она наступала на покрытую норкой льда ночную лужу, раздавался оглушительный хруст. И она замирала от ужаса, словно вокруг нее взрывался целый мир. Но ничего не происходило, и, переждав несколько минут, Крестовская продолжала бежать дальше, с тревогой вглядываясь в черноту тихих улиц.

Самое страшное было избегать ночных патрулей. Комендантский час… Появление на улице в это время грозило самыми серьезными неприятностями, вплоть до расстрела. Появившись в три часа ночи на улице, Зина рисковала жизнью. Но другого выхода у нее не было.

На Ленинградской патрулей не было. Больше всего патрулировали район Староконного рынка и низ Балковской, и Зина старательно избегала этих мест, составив свой маршрут так, чтобы пройти его незамеченной.

Получился этот маршрут немного длинней, приходилось петлять, но жизнь того стоила. В целом удача хранила ее, словно уважая то мужество, с которым Зина решилась на этот рискованный шаг. Ей почти благополучно удалось пройти большую часть маршрута.

Только однажды она увидела издалека костер, возле которого грелись румынские солдаты. И, замерев от ужаса, тут же юркнула в ближайшую подворотню. Однако до костра было слишком далеко. И румыны, занятый игрой в карты и вином, ее не заметили.

Вообще, как настала весна, патрулировать улицы стали кое-как, словно с наступлением тепла одесситам решили подарить иллюзию долгожданной свободы. И горожане вздохнули с облегчением.

Пробежав по Комсомольской, бывшей Старопортофранковской, Зина вышла на Торговую. Быстро миновала несколько кварталов вниз — к счастью, ей снова повезло: между закрытыми воротами Нового рынка и цирком не было патрулей — и вышла на Пастера.

Патруль находился на углу Конной и Пастера, недалеко от украинского театра. И, судя по голосам, которые донеслись до нее за квартал, достаточно многочисленный.

Она замерла на углу, затем ринулась вниз, по Щепкина выбралась на Софиевскую и заспешила вперед. До ее цели оставалось совсем близко.

Вот и окончание Софиевской. Крестовская юркнула в знакомый до боли переулок, где высились величественные родные корпуса медицинского института. Вот и Валиховский переулок, морг. Место, где она провела самые запоминающиеся и интересные годы своей жизни, как бы смешно это ни звучало сейчас.

Как проникнуть в морг незамеченной, Зина знала — недаром столько часов провела здесь по ночам. Она изучила морг досконально — все ходы, выходы, тайные калитки, как закрывается каждое окно и каждая дверная щеколда…

Поэтому, не теряя времени, она быстро прошла в калитку в воротах со стороны забора, о которой знал мало кто из посетителей, поддела щеколду ржавым гвоздем, валявшимся поблизости, и оказалась во дворе морга.

Морг не охранялся никогда, и тем более — во времена румынской оккупации. В это страшное время он вообще играл словно бы декоративную функцию. Когда расстрелы и казни проводились каждый день, и людей убивали тысячами, кому нужны были вскрытия этой бесконечной горы трупов? Их закапывали в специально вырытых рвах в разных районах города без всяких вскрытий, заключений и свидетельств о смерти.

Поэтому в морг помещали только тела умерших немецких и румынских военных, которые заслуживали особого внимания, иногда — редко — умерших в больницах и трупы, чья насильственная смерть выглядела необычной, загадочной и произошла при странных обстоятельствах.

Зина не сомневалась, что тело Эдуарда Матвеева, ассистента и любовника Аркадия Панфилова, до сих пор хранится в морге. И в эту ночь она собиралась пробраться туда, чтобы сделать вскрытие Матвеева и постараться определить причину его смерти. Это могло стать ключом к решению всей загадки.

Попав во двор, она легко нашла заднее окно, почти упиравшееся в стену, поддела щеколду перочинным ножом и оказалась в начале коридора.

Знакомый запах дезинфекции — формальдегида — встревожил ее душу, вызвав ностальгические воспоминания. Где теперь ее друг, Валерий Кобылянский, что с ним сталось? Зина ничего не знала, поскольку намеренно оборвала все контакты.

Вздохнув, она пошла вдоль коридора. Вот и открытая дверь кабинета главного патологоанатома. У нее мелькнула мысль заглянуть туда и посмотреть документы. Вдруг обнаружится кое-что интересное?

Недолго думая, Крестовская вошла в открытую дверь, сделала несколько шагов вперед… И тут она почувствовала, как в спину ей уперся жесткий ствол револьвера и услышала хриплый голос:

— Руки над головой! Лицом к стене! Стреляю без предупреждения!

Зина медленно подняла руки вверх, обернулась, чтобы подойти к стене. И уже через миг… бросилась на шею своего друга, из руки которого от неожиданности с грохотом выпал револьвер.

— Боже мой… Я столько раз думал, что с тобой произошло! — воскликнул Кобылянский, когда первый порыв обоюдного восторга прошел.

— Жива, как видишь! — улыбнулась Зина. — Боже, как я рада, что ты остался в городе. А что это ты с пистолетом бросаешься на людей?

— Я боюсь, — Кобылянский запер дверь на все замки, проверил закрытое светомаскировкой запертое окно. — Повадились таскать наркотики. Все эти немцы и румыны просто напичканы первитином, морфием и всякой гадостью. Поступают с пачками этого добра в карманах. Вот разная дрянь и повадилась по ночам шастать в морг, чтобы таскать медицинские наркотические препараты… У меня все ящики забиты наркотиками. А один знакомый румын принес мне вальтер. — Кобылянский болтал не умолкая.

Потом они сидели за столом, разговаривали по душам. Кобылянский, верный своему делу, никуда не уехал, остался работать в морге. Оккупационные власти ценили его за высокий профессионализм.

— Я думал, ты давно в эвакуации, всех же сотрудников НКВД в первую очередь эвакуировали, — удивился он.

— Я осталась, — Зина отвела глаза в сторону.

— Ох, нет… — Кобылянский мгновенно все понял. — Нет, только не ты.

— Ну кто-то же должен, — Зина смело встретила его взгляд. И, не теряя больше времени, рассказала о том, с какой целью оказалась в морге.

— Труп Матвеева, как же, помню, — кивнул патологоанатом. — Я проводил вскрытие, у меня сохранился протокол. Но ты опоздала — вчера ночью его вывезли.

— Что? — От неожиданности Зина чуть не свалилась со стула.

— Вчера ночью явилась специальная команда из сигуранцы. Было не мое дежурство, и меня специально привезли из дома, подняли с постели. Сказали, что забирают труп для захоронения. И увезли. К счастью, они не вспомнили, что у меня остается протокол вскрытия, — Кобылянский порылся в ящике стола и протянул Зине исписанные листки: — Вот.